– Вы че блин, герои, что ли? – загнусавил второй сталкер в черной куртке, усиленной броневыми пластинами. Его рыжая бороденка и чубчик подергивались. – Задраили бы вход, и все тут…

Пуля, не говоря ни слова, двинулся к рыжему, который тут же вскочил из-за стола, но его ноги сразу подлетели вверх. Раненый мгновенно передернул затвор своего АКМа.

– Э, ты че творишь?! – направил он ствол автомата на Пулю. Левый хук Пули расквасил рыжеволосому обе губы. Гнусавый оторвал голову от пола и потряс ею, пытаясь подняться.

– А ты считаешь, что твой друг прав? – за Пулю ответил Эдик. – Нам надо было забаррикадироваться и подохнуть здесь?

– Может, он и неправ, но не хер руки распускать! – зло смотрел раненый. Его засаленные темно-русые волосы торчали в разные стороны, и из-за этого он походил на ежика.

– Скажите Сэту спасибо, – Пуля мотнул в его сторону головой. – Если бы он не завалил Контролера, нам бы всем здесь конец настал. Так что давайте выпьем водки за наше спасение.

Эдик с Сэтом стояли с открытыми ртами: столько слов за один раз Пуля никогда не говорил. Черноволосый долговец откупорил еще не початую бутылку, разлил по кружкам и глянул на раненого. Тот уже поднял рыжего, который зверем смотрел на долговцев.

– Мужики, Пуля прав: еще немного, и мы все превратились бы в зомбаков. Ходили бы с серыми мордами и обижались на весь мир. Сегодня у нас у всех второй день рождения. Давайте забудем все обиды и выпьем за это, – попытался разрядить обстановку Эдик.

Раненый подошел к шкафу, достал кружки и, обтерев их, поставил на стол. Пуля налил вновь прибывшим тоже. Рыжий отодвинул от себя кружку, сквасив разбитые губы.

– Ладно тебе, Гнус, давай выпьем с парнями. Ты тоже молодец, ты же меня не бросил.

«Какое верное погоняло», – улыбнулся про себя Сэт.

– Я – Эдик, это – Пуля, он – Сэт, – представил всех Эдик.

– Я – Еж. Ну, Гнуса вы уже знаете.

– Из-за прически, что ли? – спросил Сэт. Еж улыбнулся уголком рта, приняв шутку, и, не чокаясь, опрокинул полкружки одним залпом. Гнус немного помедлил, но все же выпил. Четыре бутылки под закуску, состоящую из сухпая, ушли быстро. Оказалось, что Еж и Гнус – отчаянные парни. Они ходили в Припять за хабаром, и это была не первая вылазка. Ходоки показывали разные артефакты, что-то рассказывали, но Сэт их уже не слышал. У него в голове крутились непонятные воспоминания: то ли мир Тандрагáр, то ли еще что, он как будто опять плыл. Контролер расшевелил воспоминания. Ему вспомнились сын и жена, которых так и не нашел. К горлу подкатил ком. Бритоголовый налил себе почти полную кружку, выпил и, ничего не говоря, пошел спать на дальнюю от стола кровать. Еще полчаса мучили разные мысли, одна из которых была о его звериной сущности. На Земле он не мог перевоплощаться в других животных, кроме Волка. Почему? Может быть, потому что именно здесь стал Волком, а остальное получил там, в Тандрагáре? На этом вопросе бритоголовый парень и отключился.

Утром, когда все еще спали, Сэт перетряхивал снаряжение, готовясь к выходу. Вчерашние воспоминания опять спрятались глубоко, и это радовало. Сознание не должно ничем обременяться. Он вспомнил, что в него попали две пули девятимиллиметрового калибра. Снял куртку. Под ней красовалась кираса из легкого металла, который выдерживал удар арбалетного болта с пяти шагов, не оставляя даже точки. Отстегнув ее, был неприятно удивлен. Пули пробили броню Тандрагáра. Сердечники пуль застряли в металле, а на груди Сэта расплывались два синяка, уже почти слившиеся в один.

«А ты думал! Это пули, а не арбалетный болт… Тебе еще повезло…» – улыбнулся Сэт и осторожно потрогал синяки. Болело сильно, но терпимо.