– Да послушайте вы! – уже рявкаю я. – Что такое стан, знаете? Нет? Так позвоните в АПБР!

То, что последние слова были ошибкой, я понимаю, только когда они прозвучали. Оба полицейских бледнеют и оседают. Но если рыжий старлей просто тихо стекает под стол, то у коренастого капитана подламываются колени, и он с грохотом падает, опрокинув стул и свернув на пол папки с делами. На шум врываются конвойные, но их постигает та же участь. Рита работает жестко, не дозируя силу, словно дорвавшийся до еды изголодавшийся волк. Впрочем, как иначе – у них ведь пистолеты, и при постепенном воздействии они успеют пустить их в ход. Странно, что меня не срубила еще. Не считает угрозой? Или…

Осторожно приближаюсь к столу, пальцы мои смыкаются на ампуле и баллончике со станом. Ловлю ее взгляд, и колени начинают дрожать. Не от страха – это ее воздействие, только мягкое.

– Не ходи за мной, Артем! – предупреждает Рита. – Не надо!

И скрывается за дверями.

Слабость моя постепенно отступает. Сую ампулу, баллончик и шприц в карман, склоняюсь над капитаном, прикладываю пальцы к шее. Мертв. Проверяю остальных – тоже. Черт, черт, черт!! Это что, карма у меня такая – вляпываться в подобные истории? Не отпускает Зона? Не бывает бывших сталкеров, так, что ли?! Немного колебаний – и забираю пистолеты у конвойных. Им без надобности, а мне может пригодиться. Делаю глубокий вдох и шагаю за дверь.

Иркутская область. Лесногорск. Десятый год метеоритного дождя

Мы шли за ним цепочкой, как выводок утят за матерью. И у нас даже мыслей не возникало, что в происходящем что-то не так. Где-то на заднем плане приглушенно поднывало воспоминание о Хетер. Только приоритет у него был никакой – словно у соседа канарейка сдохла. И грустно вроде, но мелочь же, в сущности. Сделал печальное лицо, посочувствовал и пошел дальше. Куда сказали. Потому что это «сказали» важнее. В разы. Как только в голове начинали клубиться какие-то сомнения или вопросы, отец подавал голос – и они улетучивались. Верной дорогой идете, товарищи, – за отцом по винтовой лестнице в подземелье. А что, папа умный, он знает, что делает, и плохого не посоветует. Там, в подземелье, наверное, что-то важное, и мы непременно должны это увидеть. А игра? Что игра? Чушь это полная! Взрослеть давно пора, а не маяться всякой ерундой!

Я шел первым. За мной – Монах, Вильям, Гэвейн, Кейт, Луи, Доминик, Габриэла и остальные. Замыкали нашу процессию папины помощники. Охранники, наверное. На мгновение у меня проскочила в голове ассоциация с конвоем заключенных, но тут же пропала. Папино «Не отставайте!» сразу превратило эту мысль в абсолютно идиотскую. В самом деле – придет же в голову подобный бред! А вот ощущение пристального взгляда в спину слегка нервировало. Монах, что ли, пялится? И чего, спрашивается? Тут вокруг есть вещи куда интереснее моей спины.

Когда мы дошли до первого этажа, я обернулся, чтобы посоветовать брату избрать себе другой объект для наблюдения… и проглотил свои слова. Взгляд в пустоту под капюшоном вызвал у меня приступ внезапного страха. На мгновение мне показалось, что передо мной и впрямь гриновский Монах, жуткое исчадие Нереального, а не отыгрывающий этого персонажа мой брат Паша в игровом облачении. Просто даже самый глубокий капюшон, если смотреть в упор, не скрывает все полностью. Хоть какие-то черты да видны. Хоть подбородок. А тут – пустота и темнота. Я замер, создав тем самым пробку на лестнице.

Отец обернулся:

– Ну чего там?

От звука его голоса меня охватило сильное желание продолжить движение, но пустота под капюшоном Монаха была против. Я повернулся к отцу.