– Еще бы заранее знать, куда заведет меня эта «благотворительность». А доктор Альтравита куда вышел?

Человек ответил не сразу, как будто придумывал, что сказать.

– Мы поговорим, и затем он вернется.

– Ясно, у вас прямая связь с туалетом. Теперь вы скажете, что «благотворительность должна носить взаимный характер», подразумевая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И что теперь от меня требуется? Сжечь деревню в Центральной Африке, чтобы ничего не мешало расти генномодифицированному горошку со стероидами?

– Вам совсем необязательно сжигать деревню. И нам тоже. Вы словно задержались в 20 веке. Мы накормим стероидами местных жителей, и они отправятся работать бодибилдерами в стрип-клуб для геев, радостно предоставив нам свои поля для производства горошка. А вам стоит подумать о небольшой работе в Зоне.

– В противном случае меня немножко расчленят, чтобы возместить мой должок компании. Мой мозг наверняка уже понравился одному пустоголовому шейху из Дубая. Другому дяде надо подарить правую почку, а тете-транссексуалу левое яичко.

– Я повторяю, ничего принудительного, все по зову сердца.

Настоящий комик никогда не смеется, подумал Лауниц. Надо ж такое сказать и даже не ухмыльнуться.

– Узнаю этот чисто корпоративный принцип. Мы тебя не заставляем, у тебя богатый выбор, однако деваться тебе некуда. И мне, надо полагать, действительно некуда деваться. Кто-то об этом хорошо побеспокоился. Полагаю, что ваши друзья.

Представитель корпорации махнул головой, словно отгоняя мушку.

– Мы предлагаем вам заработать неплохие деньги. С вами заключат контракт на «изучение Зоны».

Черт, еще и этот марамой стал активно соблазнять его прогулкой в Зону. Да что они все сговорились?

– Хоть тема про «замечательный фильм» отпала. Если вы представляете корпорацию, которая засеяла гэмэошным калом все поля к югу от Хармонта, то наверняка деньги умеете считать, и неплохие, и плохие.

– В этом можете не сомневаться, – откликнулся представитель «Монлабс». Он вежливо давал выговориться.

– И при этом большего «профессионала», чем я, вы не смогли найти на всем белом свете. «Лауниц, скажу вам по секрету, что наша фирма сейчас контролирует и финансирует Институт внеземных культур, однако она нуждается и в неформальных способах изучения Зоны – потому что нацелена на конкретный рыночный результат. Артефакты и аномалии должны приносить прибыль, причем как можно быстрее. Мы приглашаем вас в команду».

– Что это было? – представитель корпорации даже не попытался улыбнуться.

– Я сказал то, что вы мне должны были сказать. Но я не смогу заработать этих самых неплохих денег, да еще принести вам прибыль. Из меня сталкер, как из говна пуля.

– Уже нет. Загряжский был одним из лучших.

– Ага. Нашли аватару на мою голову. Ладно, я так понял, что под дулом пушки меня в Зону не потащат. Так что тороплюсь с вами расстаться. Прощайте. Доктору Альтравите пламенный привет.

– До встречи. Завтра у нас что-то вроде корпоративной вечеринки в «Сольянке». Думаю, увидимся. Кстати, знаете, какая самая страшная тварь в Зоне?

– Знаю, белочка.

– Так, значит, вы в курсе и всего остального. Меня зовут Берковски. Зигмунт Берковски.

Пришлось этому типу еще и руку пожимать; физиономия у него гладкая, нафабренная, прикид офисный, а рука крепенькая и пожатие жир выжимает. Идеальный менеджер получается – умный, хитрый, плотоядный, да еще сильный.

Вечеринка с продолжением

– А, пришли, значит, все-таки заинтересовались, – на этот раз Берковски смотрел отнюдь не «протокольной рожей». Намазанные светящейся краской волосы, распахнутый ворот шелковой рубашки, открывающий голографическую татуировку на крепкой загорелой шее – дракон реет над призывно лежащей дамой. Несколько светящихся точек на коже – это и есть тату-проектор. Линзоэкраны на его глазах то становились зеркальными, то в них можно было разглядеть какую-то мелочь: интероперабильность циферки, фигурки, которые сам Берковски видел в натуральную величину. Какого цвета у него радужки, так и осталось неясным. А еще красный тонкогубый рот скалится и зубы – явно новые, выращенные из плюрипотентных клеток и укрепленные титановыми стерженьками – сияют. Не офисный слизень, а мачо и, может, даже глава банды.