– Вау! – Жиль в восторге.

– Подождите радоваться, – объясняю ему ситуацию. – Оперативки стало в два раза меньше, значит, производительность снизилась. «Тяжелые» игры, например, не пойдут. Мой совет, купите новую плату и замените.

– Лучше я позову мастера, – хлопает он меня по плечу.

Не люблю панибратства, однако терплю. Иметь в друзьях начальника караула – большое дело.

Второй охранник вдруг поднимает указательный палец: тихо! По телевизору – новость с пылу с жару. В отеле «Метрополь» в своем люксе найдена мертвой некая миссис Рихтер. (На экране роскошный номер, потом – крупно – кровища на ковре. Труп не показывают.) Дама была зарезана. Полиция скрывает подробности, однако, по неофициальным сведениям, характер ран и их количество заставляют думать, что жертву перед смертью пытали. Убийство предположительно произошло ранним утром. Живший в том же номере телохранитель с тяжелой черепно-мозговой травмой находится в коме. Если верить источнику в полиции, уже есть подозреваемый, личность которого пока держится в секрете.

Дальше идет информация про убитую и про ее супруга. Чрезвычайно достойное семейство, тратящее большие средства на благотворительность. Слушать это нет необходимости, и я убираюсь подобру-поздорову.

Мобильник мой они забыли изъять. И первое, что я делаю, – звоню папе.

Трубка у него по-прежнему выключена…

Он ведь не вернулся домой – как ушел вечером, так и пропал. Мама утром отправилась на смену, я через пару часов – следом за ней, но его еще не было. А теперь и мобильник в ауте.

Зря я поперся в Институт, мелькает у меня мысль. Заказ, переданный Сэндвичем, благополучно подождал бы, перебились бы они со своим заказом. Чем время терять, лучше бы отправился на поиски папы, вдруг ему нужна помощь?

Мелькнула мысль и растаяла.

Мама возилась с Пеппи Длинныйчулок, сооружала на ее голове что-то, что могло бы сойти за прическу. Получалось замысловато, но масштабно. Шерсть на плечах и ключицах мутантки была заплетена в короткие тонкие косички – тоже, видать, мамина работа.

– Будешь принцессой, – ворковала она. – Гордая и неприступная.

Девчонка пищала в ответ нечто совершенно неудобопонятное, однако здесь ее отлично понимали:

– Вздор, вздор! А если кто-то будет дразнить и смеяться, значит, просто завидует, так ему и скажи…

Мама была одета в местную униформу: мягкие мокасины, эластичные брюки, не стесняющие движений, пуловер, безрукавка. Такой у них в «Детском саду» дресс-код. Посмотрела на меня и подмигнула:

– Наша маленькая почему-то решила, что она некрасивая. Согласись, Питер, бо́льшую глупость трудно придумать.

Пеппи звали когда-то Джейн, и родители от нее отказались, едва обнаружили, что между пальцами на ногах их чада растут волосы. Это случилось, когда младенцу и года не было. Сейчас Пеппи было пять, и она уже превратилась в законченного зверька рыжей масти. Ребенок сталкера, что вы хотите. Правда, такие «образцы» обычно трансформируются только годам к десяти. В этом смысле она была необычна.

Еще она умела пролезать в любые дырки, в такие узкие, что это казалось волшебством.

На самом деле – никакого волшебства. У крыс, например, голова может уплощаться чуть не в два раза, сильно при этом удлиняясь. Вот и у Пеппи Длинныйчулок, чья костная система почти полностью состояла из суставов, не было сложностей с изменением своей формы. Даже череп у нее был суставным, в случае нужды вытягивался узеньким веретеном. Она, кстати, и была похожа на крысу: гладкий хвост, развитые ноги, вытянутое лицо, бритвенной остроты зубки…

Короче, Пеппи была пока единственным мутантом-зверем со способностями аномала, то есть представляла собой определенную научную ценность. Наверное, потому она вошла в число «образцов», которые мне заказали и чей генетический материал я подрядился передать Сэндвичу.