– Ты что успел с ней до меня пообщаться? – все сразу понял дядька.

– Угу, успел.

– Ладно, поехали уху варить, – просипел дядя Толя. – Есть на уху-то?

– Одни сороги.

– Ага, одни, – глянув на улов, согласно кивнул Анатолий. – Хотя, вон один окушарик все же к тебе залетел, – ткнул он пальцем в корзину.

– Не было там окушариков, – цыкнул зубами Санек. – Я и не ездил сегодня на окуневы места. Вот здесь на плесе просидел полдня, пока эта сучка не подтянула меня.

– За сучку ответишь! – рявкнула Тень так, что даже Борода на берегу насторожился. Она, оказывается, все это время находилась возле плотов и никуда не торопилась уплывать. Щука так двинула по плотику Санька, что тот как пушинка вместе с рыбой перелетел на плот дядьки.

– Свят, свят, свят, – перекрестился Анатолий, – нечистая, больше я сюда не ходок, только бы выбраться сегодня отсюда. Давай, ужинаем и отваливаем, – сказал он клацающему зубами племяшу.

   Но когда уха была уже готова, как это принято говорить в тайге, «на дымок» забрели охотники с соседних угодий. При себе они как всегда имели бутылку и не одну. Дядька размяк и отошел. Он уже не хотел уходить с озера на ночь. Было решено переночевать здесь же и по утру двинуться.

   Охотники же, отужинав, двинулись своим путем. С ними был пацан лет пятнадцати, который на вопрос Санька: – Как звать? Ухмыльнувшись и уминая за обе щеки, пролепетал: – А ты че не помнишь, что ль? Мы с тобой уже знакомы.

– Когда это мы уже знакомы, если я тебя первый раз вижу, – обиделся Саня.

– Когда, когда в недалеком будущем, – засмеялся пацан, – зови меня Левчиком, если, конечно, еще когда-нибудь увидишь.

– В недалеком будущем, – про себя повторил Санек, – а на вид, вроде, на дурика не похож.

   Глава 24

– Учение Шопенгауэра – это серьезный труд. Однако, на самом деле великий философ не постиг истины, которая открывается далеко не всем, – говорил нараспев о модном среди психов философе ВВП, искоса поглядывая на привязанного Гирова, уже второй день лежавшего с одуревшими, ничего не понимающими глазами.

– Позволю с ним не согласится вот хотя бы по этой формулировке: жизнь земная дана нам в качестве испытания. И основой этого испытания является страдание, – выпятил нижнюю губу Вовочка.

– Во-первых, Шопенгауэр говорит, что человек, уже рождаясь, ощущает муки. Но простите, процесс рождения для ребенка абсолютно бессознательный, а, значит, и безболезненный. Для другой половины единого целого – матери, естественно, это слезы, но это в конечном итоге слезы радости, а не горя. А радость, она, как и горе, может вызывать страдание, но это уже совсем другое страдание. Значит, господин Шопенгауэр прав только в том, что вхождение в жизнь сопровождается действительно слезами.

   В это время радио, висевшее на стене палаты №6, психиатрической больницы №9, в простонародье называемой – «Черной дырой», просипело: – Маленькая ремарка. Сегодня интернет издания поместили сообщение об отклонениях, замеченных в психике премьер-министра Великобритании Тони Блэра. Заключение гласит: премьер-министр самой консервативной из всех стран мира – психически не здоров, что выражается у него в мании «героизма». До этого в адрес Блэра звучали обвинения, что он клон. Заключение делали авторитетные психиатры страны. Пресс служба премьер министра была вынуждена оправдываться.

   Прослушав внимательно заявление радио, ВВП деловито выключил приемник со словами: – Это ожидает всех, но продолжим нашу лекцию.

   Больные палаты (все кроме Штирлица, ибо только он один был в привязанном состоянии) деловито склонились над своими блокнотиками в готовности записывать гениальные фразы президента.