Они спустились вниз, но шофера пришлось ждать еще минут десять. Наконец они забрались на машину под брезент и тронулись в путь.

– Ты «инженер», не переживай, – фамильярно обратился Квон к Чангу. Они сидели в машине, на одной лавке, раскачиваясь в такт движению, и время от времени сталкиваясь лбами.

– Инженер?

– Все уже знают, что ты ехал в центр инженером, а оказался у нас грузчиком.

– Это временно.

– Это – навсегда.

– Не понял?

– За три дня до тебя в центр приехал сынок важных родителей из Пхеньяна и занял твое место.

– Откуда ты знаешь?

– У меня жена работает в конторе. Такие вещи узнают быстро. Контракт у тебя и у нынешнего инженера на три года. Приехали вместе, вместе и уедете.

– Но полковник говорил…

– Полковник на такой работе, чтобы говорить правильные вещи. А тебе надо думать головой. Поэтому единственное, на что ты можешь рассчитывать, это место техника–ремонтника у нас. Оно действительно скоро освободится.

– Это то место, где работал Ли, пока его не перевели в грузчики?

– Да. Там сейчас работает Парк Тэ Янг. После работы будешь ходить к нему в мастерскую осваиваться.

– Это тебе, что, сам начальник сказал?

– Можешь считать, и так. Я у начальства в большом авторитете, не то что Ли.

– А что ты имеешь против Ли? Он тебе свой паек отдал, а ты так о нем неуважительно отзываешься.

– Отдал потому, что он лентяй. Не хочет сам готовить. Привык к легкой жизни.

– Где привык?

– В Пхеньяне, где же еще.

Машину тряхнуло на ухабе и разговор сам собой умолк. Больше чем о Ли и его жизни, Чангу хотелось узнать о вчерашнем случае, об арестованном человеке. Но это была запретная тема. Госбезопасность никого просто так не арестовывает, и обсуждать такое можно было лишь с самым близким другом и наедине.

«Хорошо, что милой со мной еще нет, и она не стала свидетелем этой сцены», – подумал Чанг. Действительно, его мечта об идеальной семье, в которой будет счастье, не смотря на все бури этого не предсказуемого мира, никак не вписывалась в действительность, где старика уничтожают из–за какой–то книжки.

Машина подъехала к переезду и остановилась.

– Теперь будем час стоять. Но у меня есть иголка, и я знаю чем заняться, – хитро сказал Квон.

– Одежду зашивать?

– Лучше.

Он взял пластмассовую баночку с каким–то соусом и сделал совсем незаметную дырочку в фольге, которая служила крышкой. Еще одну дырочку он сделал в противоположном углу. Потом поднес банку ко рту и высосал немного соуса. Потом проделал это еще с несколькими баночками. Чанг с удивлением наблюдал за его манипуляциями.

– Теперь аккуратно разглаживаем крышку. И никто не заметит. Главное не жадничать, – пробормотал Квон.

– Тебя, что Арым не накормила?

– Накормила. Но когда есть возможность подкрепиться, я ее не упущу. Хочешь? – он протянул банку Чангу

– Нет, – в желудке у него урчало от голода, но опуститься до такого примитивного воровства он не мог.

– Не хочешь, как хочешь, – и Квон принялся за манипуляции с печеньем в пачках. Из каждой ему удалось вытряхнуть по щепотке крошек.

Вернулись в «Шалфей» они затемно, и им пришлось еще разгружать ящики с водой на склад. Самое трудное – это ставить последний шестой ящик в стопку. Его приходилось поднимать над головой. Ящик тяжелый, голова от голода у Чанга кружилась, и несколько раз ставя наверх, именно этот, шестой ящик он чуть не упал. Перед глазами все плыло, но он заметил, что Квон так носит ящики, что практически все верхние доставались Чангу.

– Стой! Ты жульничаешь!

– Что такое?

– Опять мне достался верхний ящик.

– Какой ящик?

Они, сжав кулаки, уставились друг на друга. Мужчины давили друг друга тяжелыми взорами. Квон был вдвое больше, еле стоящего на ногах, Чанга. Но у того было столько решимости, и такая ярость в глазах… Чанг был готов умереть за свою маленькую правду. Квон отступил: