Синди удовлетворенно кивнула, вернула косметике прежний невинный вид и убрала ее. Она посмотрела на себя в зеркало, сделала глубокий вдох и расправила плечи.

Агент Синди Рэлл была готова к выполнению задания.

Синди подняла руку, чтобы постучать в дверь кухни, но не успела.

Дверь распахнулась, и прямо перед ней возникло раскрасневшееся лицо женщины в поварском колпаке. Ее звали Мария и ее карие глаза, прекрасные в гневе, метали молнии.

Увидев Синди, она сделала глубокий вдох.

– Вы, вероятно, заблудились. – Она растянула губы в некоем подобии улыбки.

– Если это кухня, то нет, – ответила Синди. – У вас случайно не найдется бутерброда? Я ужасно проголодалась.

Брови Марии взлетели вверх. В ее глазах погасли молнии, и на смену им пришло любопытство.

– Разве миссис Оливер не сообщила вам распорядок? – осторожно поинтересовалась Мария.

– Да, но я подумала, что в этом доме должны быть и нормальные люди.

Мария засмеялась и, убедившись, что домоправительницы нет поблизости, взяла Синди за руку и потащила ее на кухню.

– Роза, достань холодное мясо с зеленью, – приказала она дочери.

Розе было на вид лет тринадцать, и она все глаза смотрела на гостью. Она тоже была одета в поварскую форму. Но если на матери та трещала по швам, то на худенькой дочери болталась.

Роза полезла в холодильник, не переставая разглядывать гостью.

– Перестань пялиться, это невежливо, – прикрикнула Мария. – Ты что бездельничаешь, Тони? – обратилась она к сыну, худому подростку, который стоял, скрестив руки у окна. – Налей чаю. Не видишь, человек голодный.

– Спасибо, – сказала Синди. – Мне только перекусить, чтобы до ужина продержаться. Я не хотела вас беспокоить.

– Никакого беспокойства, – махнула рукой Мария.

Она поставила тарелку с бутербродами на столик у окна.

Стол был старый, деревянный, с потемневшими от времени ножками. Столешница была светлее тоном, поскольку ее постоянно чистили.

Тони поставил перед Синди чашку с дымящимся чаем.

Он был очень похож на мать: те же карие глаза, та же ямочка на подбородке. Поварская форма очень ему шла. Закатанные рукава обнажали накачанные руки. Таскание тяжелых мешков с продуктами оказывает не менее благотворное влияние на мускулатуру, чем походы в фитнес клуб.

Кухня была полна булькающими кастрюлями и шипящими сковородками, которые хвалились друг перед другом аппетитными запахами. На разделочной доске лежали овощи и травы, готовые по первому требованию ножа отдать сок. Стройные ряды специй в стеклянных банках просили «посыпь меня».

Кухня пахла домом.

Кухня была домом.

Синди, для которой дом был всегда временной категорией, испытала странное чувство.

Она взяла бутерброд, с тарелки, на которой оставалось еще три.

– Вы не хотите составить мне компанию?

– Нам не положено есть с хозяевами, – с едва уловимой ехидцей в голосе сообщил Тони.

– Так я и не хозяйка.

– Вы – дочь хозяина.

– Я еще не решила, хочу ли я ей быть.

Синди вонзила зубы в бутерброд. Сгоравшая от любопытства Мария подсела к столу.

– Это правда, что вы никогда раньше не виделись? – Синди кивнула. – Как же хозяин узнал о вас?

Сначала Синди рассказала историю «случайной» встречи на кладбище. Потом как ее отец и мать любили и потеряли друг друга. Почти все из ее слов было правдой, но не всей правдой.

На столе появились еще чашки, тарелка с бутербродами опустела.

Мария рассказала о себе.

Ее муж погиб в автокатастрофе. Она осталась с маленькими детьми, не умея ничего, кроме как готовить еду. Сначала она подрабатывала в маленьких семейных ресторанах, где не требовали диплома об окончании поварских курсов.

Потом, когда дети подросли и пошли в школу, ее взял на работу знаменитый шеф. Пройдя его школу, Мария смогла рассчитывать на хорошую зарплату. В молодости ей нравилось работать в ресторане, но с возрастом стали утомлять шум и напряжение.