Варя невольно вздрогнула и плотнее прижала сумку к себе, но как можно тверже произнесла:

– Нет. Я ничего не нашла.

– Я надеюсь, что ты мне не врешь. Иначе ты горько пожалеешь! – бросил он и отключился.

Когда Варя спускалась по лестнице с твердым намерением покинуть этот дом, она услышала громкие голоса, доносящиеся из кухни. Было похоже, что там не на шутку ссорились Мария Степановна с дочерью. Выяснять причину их размолвки или пытаться их помирить Варя не собиралась, тем более ее вряд ли кто-нибудь послушал бы, поэтому она решительно направилась к входной двери. Но вдруг до нее долетел нечеловеческий вопль, который перешел в громкие причитания: «Мамочка, что с тобой? Очнись! Мамочка…» На кухне явно что-то произошло. Варя оставила свою сумку и решительно направилась туда.

Картина, представшая перед ней, заставила ее на какое-то мгновение оцепенеть, она была не в силах двинуться с места. Мария Степановна мертвенно бледная с закрытыми глазами лежала на полу, неестественно раскинув руки, а рыдающая Оксанка трясла ее за плечи, пытаясь привести мать в чувство. Почему-то в этот момент перед глазами Вари промелькнула картина из ее прошлого: они с мамой в районной поликлинике ожидают приема у врача, вдруг мама бледнеет и бездыханная падает на пол, Варя вот также рыдает и не знает чем помочь. У ее матери тогда случилась остановка сердца, и если бы не молоденький интерн, оказавший необходимую помощь, пока не подоспели врачи, то девушка осталась бы сиротой.

Варя бросилась к свекрови, поручив Оксанке срочно вызывать скорую помощь, кардиобригаду. Она попыталась нащупать пульс на сонной артерии, но его не было, сердце не прослушивалось и дыхания не было. По сути, свекровь была одной ногой в могиле, и Варя знала, что у нее есть всего несколько минут, иначе это станет необратимым. Она, не раздумывая, начала делать наружный массаж сердца и искусственное дыхание, как тогда ее учил тот интерн. Она повторяла как заведенная: десять нажатий на грудную клетку и вдох, десять толчков и вдох… В какой-то момент ей показалось, что кожа свекрови слегка порозовела, а на шее стала слабо подрагивать вена, но остановиться она побоялась. Она как в ступоре все продолжала и продолжала считать до десяти, пока приехавший врач скорой помощи не перехватил ее руки.

– Достаточно. Вы – молодец, не растерялись. Теперь наша очередь заниматься больной, – произнес он, помогая Варе подняться. – У Вас, наверное, медицинское образование?

Девушка отрицательно покачала головой:

– У моей матери была остановка сердца, после этого я раз и навсегда выучила как себя вести в подобных ситуациях.

Услышав это, Оксанка объяснявшая как все произошло с удивлением уставилась на нее, но Варя ничего не замечала. Она подошла к стулу и опустилась на него, чувствуя себя опустошенной и словно высохшей до дна, из нее будто выжали все соки. Руки дрожали и ее всю потряхивало как от холода, в то время как по лбу и спине струился пот. Она словно провалилась в вакуум, не слыша и не видя ничего вокруг, и когда Оксанка к ней обратилась, протягивая стакан с успокоительным, Варя не сразу поняла, что она от нее хочет.

– Вот выпей, это тебе доктор дал. Я еду в больницу с мамой, а ты позвони Диме и позаботься о Софийке.

Оксанка поспешно убежала, на улице послышался вой сирены, а потом все стихло. Варя с трудом заставила себя подняться и отправиться на поиски Софийки, которая скорее всего забилась куда-то от страха. В этой суматохе никто не подумал о бедном ребенке, и сейчас Варя с ужасом представляла, что должна была чувствовать, какой ужас должна была испытывать малышка.