Но мои надежды на положительный исход испарились почти сразу, стоило мне открыть дверь в мою комнату. В этот момент один из слуг, что работал в поместье еще при моем отце, устанавливал решетку на единственное в комнате окно. И, тем самым, лишал меня единственного шанса на спасение.

— Приказ барона, юная госпожа, — тихо прошептал Джеймс, посмотрев на меня убитым взглядом.

Единственные люди, все еще считавшие меня хозяйкой поместья, были немногочисленные слуги, от которых я получила больше любви и тепла, чем от родной матери.

И от них, судя по всему, не укрылись последние новости.

— Я все понимаю, — кивнула я, с теплотой посмотрев на мужчину.

Они ни в чем не виноваты. Но и ослушаться приказа отчима не могут. Барон Бригс славился суровым нравом и жестоким отношением к слугам.

Дверь за спиной громко хлопнула, и я обернулась к неожиданным гостям. К неожиданным и неприятным, стоит признать.

Младшие сестры впервые переступили порог моей комнаты, и сейчас с заметным отвращением на лицах осматривали скудную обстановку.

— Для такой, как ты, здесь самое место, — первой решила приласкать меня словом Беатрис.

— Ну что ты, Бетти, скоро наша Лизка станет целой графиней, а не ее жалкой пародией, — яд так и сочился из каждого слова, произнесенного Джин.

Обе сестрички переглянулись и мерзко захихикали.

Их даже не беспокоило присутствие здесь Джеймса, которого они считали мебелью, как и остальных слуг в этом доме.

— Зачем явились? — невежливо поинтересовалась я, уставившись на двух змей в облике ангелов.

Я долго думала и гадала, как из двух милых карапузов сестры с возрастом превратились в настоящих мегер, которые за всю свою жизнь даже добрым взглядом меня не одарили. Но потом я поняла, что они просто брали пример со своих родителей, которые относились с заметным пренебрежением и даже отвращением к дочери графа Диаса.

Мне даже кажется, что они бы с радостью выставили меня за ворота родового поместья. Но от столь опрометчивого шага их удерживало общественное мнение. Одно дело, умилительная история любви, способная растрогать почти любого, и которая смягчила всеобщую критику ко второму браку моей матери. И совсем другое дело, если бы сладкая парочка избавилась от пятилетнего ребенка погибшего графа.

— Позлорадствовать, конечно, — пожала плечами Бетти и, получив болезненный тычок в бок от старшей сестры, тут же исправилась, — Ой, то есть, посочувствовать. О графе Элиане ходят страшные слухи, дорогая сестрица. Но ты не обращай на них внимания, — расплылась в улыбке Беатрис, — Тебя ждет счастливая семейная жизнь.

Даже удивительно, как она мне пол ядом еще не закапала.

— Наша деревенщина даже в столице успеет побывать. Только рот там сильно не разевай, не стоит нас позорить, — вставила свое слово Джин.

Я ответила на этот детский выпад лишь холодной усмешкой. Они могут называть меня деревенщиной столько, сколько их душе будет угодно. Но это не отменяет того факта, что в глазах общества мой титул наследной графини гораздо выше, чем титул дочерей мелкого барона.

Наследной графиней, которой, по иронии судьбы, ничего не досталось в наследство, я стала в возрасте пяти лет. В тот день, когда моя мать скрепила себя узами брака с бароном Бригсом. Но что-то мне подсказывает, что она повременила бы с официальным бракосочетанием, если бы вместо долговых расписок, от отца осталось бы хоть что-то еще.

— Если вы сказали все, что хотели, будь добры, покиньте мою комнату.

— Что, даже не заплачешь? — расстроенно протянула Беатрис.

— Вы не дождетесь от меня подобного подарка, — холодным тоном произнесла я, — А если задержитесь здесь еще хоть на минуту, я силой вытолкаю вас за дверь.