Учёбу я решила пропустить, волнуясь, что не успею или произойдёт что-то непредвиденное, на душе было волнительно. Я быстро добралась до конторы, прежде предупредив секретаря по телефону о своём появлении, а на месте даже немного оторопела. Офис выглядел очень респектабельно: отдельный вход, красивый неброский интерьер и посередине стойка с очаровательной молодой сотрудницей.

Та, хоть и видела, как я выгляжу, но осталась вежливой и внимательной. Выслушала и предложила подождать, пока она не уточнит у Владимира Сергеевича.

Секретарь вышла удивлённой и пригласила меня в кабинет.

Из кресла мне навстречу поднялся представительный мужчина, старше среднего возраста.

— Рад, рад вас видеть, Лилия Натановна. Я уже подумывал очередное письмо отправлять, а то и навестить Надежду Петровну. Что-то она совсем о своих обязанностях забывать начала. Да вы садитесь.

Мы сели, и я решила сказать как есть:

— Владимир Сергеевич, я нашла письма у тёти и увидела, что они про меня и мою семью. Поэтому и решила прийти к вам, и разобраться. А тётя не сможет приехать или поговорить с вами, она умерла, инсульт. Она была пожилым человеком.

Нотариус удивлённо вскинул голову, но участливо выразил свои соболезнования.

И я решилась на откровенность:

— Признаюсь вам честно, тётя была не лучшим опекуном. Но всё же я благодарна, что она меня вырастила и не сдала в приют (хотя в приюте, возможно, было бы лучше). И вдруг совершенно неожиданно я узнаю, что мои родители не были нищими неудачникам. Они оставили мне наследство. А вы, получается, были душеприказчиком отца?

— Да, Лилия. — Я успела попросить называть меня по имени, мне было некомфортно обращение с отчеством, я не привыкла к подобному. — Я официально взял на себя некоторые обязательства. А чтобы у нас не осталось недоговорённостей, скажу вам, что у вашего отца были определённые требования к принятию вашего наследства. Да, они необычны даже для моей обширной практики, но так распорядился мой клиент.

Мы прошли в отдельный небольшой кабинет, служивший переговорной для особых клиентов. Владимир Сергеевич вышел, предупредив:

— Располагайтесь, принятие наследства займёт у вас некоторое время. Хорошо, что позвонили, я успел доставить всё из банка.

Вернулся юрист через пару минут, неся в руках шкатулку.

И всё бы ничего, вот только прямо посередине крышки располагался овальный кабошон с лазуритом, вставленный в металлическую рамочку, точь-в-точь как на книге и на медальоне, только камень был немного больше. Да и шкатулка была больше, чем найденная мной.

Юрист вышел, сказав, что это было требованием моего отца. Сказал, что никто не потревожит меня, пока я сама не выйду из кабинета.

Я с трепетом открыла шкатулку, точно так, как и первую, использовав свою кровь. И меньше всего ожидала увидеть внутри шар, похожий на стеклянный. И стопку исписанной бумаги, опять же на непонятном языке.

Положила обе руки на шар, он был холодным. В испуге замерла, поняв, что внутри пробежало что-то вроде молнии, и пригляделась, пытаясь понять, показалось или нет.

В следующий миг я перестала чувствовать своё тело, оказавшись нигде. Вокруг меня клубилась белёсая дымка, а передо мной возник полупрозрачный мужчина в странной одежде, напоминающей одеяния монахов прошлого. Словно голограмма. Я резко вздохнула, когда он начал говорить на незнакомом языке, обращаясь ко мне.

Один миг, и он оказался ближе. Его руки коснулись моей головы, а моё сознание померкло.

4. Глава 4

Я снова очнулась в том самом месте, где вокруг меня располагалось ничто, скрытое плотной дымкой. И теперь я почему-то знала, что сейчас у меня будет урок, а тот самый мужчина в странных одеяниях мой наставник.