Отец Эллы, предложив руку своей новой жене, представил ей падчерицу:

– Моя дочь Элла.

Элла сделала реверанс, леди Тремейн широко улыбнулась ей в ответ и ласково сказала:

– Прошу тебя, Элла, к чему церемонии? Давай по-простому, по-семейному, – она указала рукой на карету и добавила: – А это твои сестры, Дризелла и Анастасия.

Внутри кареты завозились, она закачалась на рессорах, и наружу вышли две юные леди. Старшая, Анастасия, была хорошенькой, с темными волосами и белой, словно фарфор, кожей. Ее сестра Дризелла была ниже ростом и рыженькой. Она оглядела Эллу с ног до головы и осталась явно не в восторге. Она наклонилась и что-то прошептала на ухо Анастасии.

– Будь смелой и доброй, – пробормотала себе под нос Элла. – Не стоит начинать такое важное знакомство, как говорится, не с той ноги. – Элла улыбнулась и сказала: – Как поживаете? Надеюсь, вам здесь понравится.

– Какие хорошие манеры, – одобрительно заметила леди Тремейн. Она обернулась и многозначительно посмотрела на своих дочерей.

Поняв намек, Анастасия и Дризелла принялись осыпать Эллу пустыми дешевыми комплиментами.

– Ты очень хорошенькая, – сказала Дризелла.

– И у тебя такие красивые волосы, – добавила Анастасия.

– Только их нужно причесать как следует, – вставила Дризелла.

Это замечание не могло не обидеть Эллу, но она решила не реагировать на слова Дризеллы. Возможно, девочки просто слегка раздражены после долгой дороги.

– Хотите осмотреть дом? – все так же доброжелательно спросила Элла.

– Что она сказала? – спросила у своей сестры Дризелла. – Она так гнусавит – ничего не понять.

– Хочет показать нам свою хибару, – ответила Анастасия. – Похоже, она гордится этой развалюхой.

Леди Тремейн кашлянула и обратилась к своим дочерям.

– Дорогие мои, – предостерегающим тоном сказала она. – Надеюсь, вы не собираетесь устраивать склоку?

Дочери удивленно замолчали. Они не привыкли к тому, чтобы мать одергивала их. Обычно она позволяла дочерям вести себя как им вздумается. И вот сейчас вдруг требует, чтобы они вели себя вежливо со своей новой сестрой, этой деревенской тыквой! Но что делать? Дризелла и Анастасия вздохнули и пошли вслед за Эллой к дому.

Когда все вошли в дом, леди Тремейн обратилась к отцу Эллы:

– Ты не говорил, что у тебя такая красивая дочь.

Да, отрицать этого было просто нельзя. Рядом с воспитанной красавицей Эллой ее собственные дочери выглядели серыми курицами. И такими же безмозглыми, как эти птицы.

– Красоту она унаследовала от… – начал отец Эллы, но тут же замолчал.

– …от своей матери, – закончила за него леди Тремейн, кивая головой. – Все в порядке. Не бойся говорить об этом. Мне, во всяком случае.

Отец Эллы облегченно улыбнулся, а леди Тремейн взяла его за руку. Но когда он повернулся, приглашая ее за собой, чтобы осмотреть дом, нахмурилась. За этой Эллой нужен глаз да глаз. Девочка может доставить немало хлопот, если постоянно будет напоминать отцу о его покойной жене.

И вот новая семья вошла в гостиную.

– И сколько ему лет? – спросила Дризелла, проводя пальцем по каминной полке, чтобы проверить, нет ли на ней пыли.

– Около двухсот, – с гордостью ответил отец Эллы.

– И за все это время никто не подумал о том, чтобы нормально отделать и украсить его? – фыркнула Анастасия.

– Тсс! – шикнула на дочь леди Тремейн. – Они могут подумать, что ты это всерьез.

Однако все внимание отца Эллы было приковано к жене, ему было важно узнать, что она думает о доме.

– Ну как? – спросил он, ожидая одобрения.

Леди Тремейн окинула взглядом комнату, внимательно осмотрела все – от кресел до картин на стене. Элла наблюдала за ней. Она поняла, что мачеха оценивает дом, а значит, и вкус его покойной хозяйки.