Телефон издал еще два противных сигнала и голос Мари попросил оставить сообщение.

- Марьяша, ты дома? – услышал я мужчину на там конце провода.

Она застонала, опять стала меня целовать. Еще яростнее, чем раньше.

- Никого нету, - прошептала Мари мне в губы.

Я с радостью кивнул, продолжая поцелуй.

- Марьяша, я знаю, что ты дома, сними трубку, - повторил наш третий лишний. Голос был глубокий и властный. Подобные интонации любил использовать мой батюшка по поводу и без.

- И ни черта ты не знаешь... – пробормотала Мари.

Меня начинал раздражать незримый свидетель. Кевин? Хотя вряд ли. Не вязался у меня сильный глубокий баритон с образом бывшего бойфренда, который нарисовала Мари.

Сама она не сдавалась, усиленно игнорируя звонящего.

- Марианна Владимировна Юсупова, если не ответишь, я завтра же прилечу в Лондон. Не посмотрю, что ты уже девица, выпорю как...

- Вот дерьмо, - Мари вскочила, схватила трубку.

- Пап, не надо никуда прилетать... Извини, - последнее  она сказала беззвучно, одними губами, обращаясь ко мне.

Папа.

 У меня отлегло. Сейчас поговорят, и мы продолжим ровно оттуда, где нас так грубо прервали.

8. Глава 8. Папа - это все

Мари

- Нет, я не собираюсь возвращаться в колледж. Мне нравится в «Гео». Да это именно то, что я хотела, - в миллионный раз говорила я отцу.

Он всю жизнь знал, что для меня лучше и, разумеется, настаивал на этом лучшем. Больная нестабильная мать и мой юный возраст играли ему на руку, позволяя диктовать условия. Я перманентно ненавидела отца, пока училась в Смольном по его велению. Мне претили правила этого заведения. Я ненавидела униформу и лекции по этикету. Я была обречена на служение царской семье после такого завидного образования.

От этой участи меня спас счастливый случай. Я почти поступила в лондонскую школу искусств, пока летом гостила у мамы. Просто подала документы и свои работы, прошла тестирование, и меня взяли. Папа орал, конечно, но сделать ничего не мог. Тогда на моей стороне была мама и высокий статус образования в Англии.

Если бы отец знал, что я брошу…

Но тогда он внял голосу разума и решил, что при дворе мне не помешает подобный опыт.

История искусств и умение отличать масло от акварели могли пригодиться и это не отменяло продолжение образования в университете.

Если бы папа знал, что я ни за что на свете не буду изучать его проклятую экономику.

Если бы папа знал, что я ни за что на свете не пойду работать к Романовым.

Если бы папа знал, что я вообще не захочу возвращаться на родину.

В общем, хорошо, что Россия поддерживает конвенцию о правах человека и в законах нашей страны у детей и женщин есть право на самоопределение и волеизъявление.

Иначе сидеть бы мне в башне, отращивать косу и отрабатывать глубокий книксен для выражения максимального почтения царскому роду.

Чтоб их всех!

Но мне повезло, и отец достаточно долгое время просто наблюдал, позволяя мне учиться и баловаться всякими глупостями типа курсов фотографии.

Сам он больше не женился, а ушел в бизнес. Весьма удачно. Наше состояние, растраченное беспечным дедом, любителем женщин и покера, снова стало расти. Правда, родовые усадьбы отец выкупать отказался, а в дар ему их никто не предлагал.

Я слышала, что мой дед имел слишком теплую дружбу с царицей Софьей, бабушкой Андрея.  Возможно, это было лишь сплетнями, но немилость Романовых по отношению к Юсуповым  с тех пор только подтверждала мои подозрения.

Я не знаю, почему папа так зациклился на возвращении ко двору. Возможно, ему нужны были царские связи и влияние для бизнеса. Сами Романовы давно отказались от права вести какую-то коммерческую деятельность, но в их окружении всегда хватало важных чиновников и влиятельных богатеев.