Вашу ж Машу. Мы будем играть в футбол?

Вот это поворот событий.

Андрей

Я разозлился. Серьезно. Все это смешно и мило, но аккурат до тех пор, пока я не начал чувствовать себя куском несвежего дерьма. Да, мне хотелось сбросить мантию и спокойно пообщаться с красивой девчонкой. Выйти в народ, так сказать, и почувствовать себя человеком, а не диковинным жуком под лупой. Но как-то вот не было  в планах ощущать себя тенью какого-то Майкла. Подумаешь, форвард Манчестера. Я же лучше.

Да и бог с ним со Стормом. Мари сама хороша! Нахалка. Обведет она меня. Сейчас посмотрим. Да, я покуриваю, но я не хлюпик. Меня всегда брали форвардом в училище. Я столько голов за Кремль забил.

В общем, довела.

 Я дошел до ворот. Мари стояла на своих, пригнувшись. Я громко свистнул, и мы понеслись к мячу, который оставили на середине «поля». Расстояние было плевым, я на секунду ее опережал. Но неожиданно метнулась мне в ноги жестким подкатом, сыграла в мяч, быстро вскочила, а я, теряя равновесие, чуть не свалился.

Черт.

 Такого не ожидал. Мари гнала мяч к моим воротам, прикрывая корпусом. Бегает быстро, но у меня ноги длиннее. Я ее опередил, закрыл пространство для прострела. Она повернулась ко мне спиной, контролируя мяч, посматривая через плечо, двигалась к обочине приставными шагами.

Я опять воспользовался длиной своих конечностей, попытался подцепить мячик. Мари не ожидала этого маневра, споткнулась о мою ступню, стала терять равновесие. Она схватила меня за куртку, желая удержаться, но лишь утянула за собой. Мы кубарем полетели под откос. Даже, когда склон закончился, я продолжал ее закручивать, валяя по полю.

- Андрей, перестань, пожалуйста, - сквозь смех просила она.

Но мое величество было неумолимо и злопамятно.

- Кто такой Андрей? Я Майкл. Забыла?

Ее спасла только угасшая инерция, но я специально остановил наше кувыркание в миссионерской позе. Доминирование и контроль. Так обычно говорит мой батюшка, подражая Наполеону.

Я праздновал победу. Над девчонкой, но все же был невероятно доволен собой.

 - Ну и кто кого обвел?

- Ты меня завалил, а не обвел.

Я  не собирался признавать это.

- Я завалил? Ты сфолила, за куртку хватала.

У меня не было сил перестать на нее смотреть и прекратить улыбаться. Какая же смешная и симпатичная. Горящие глаза, румяные щеки, непослушная челка и губы… Ох уж эти губы. Я пялился на ее рот совершенно бессовестно и недвусмысленно.

Улыбка медленно сходила с лица Мари, и ее дыхание стало громким, глубоким. Мы молча смотрели друг на друга. Прошел какой-то разряд между нашими телами.

 Я понял, что злоупотребляю силой и уже хотел подниматься, но она зажмурилась и резко подалась вперед,  коснулась моих губ своими. Мимолетно. Едва ощутимо. Раз, другой, третий.  Это было невероятно трогательно. Словно, нам по пять лет. Мне так понравилось.

Через секунду Мари открыла глаза, в которых я без труда прочитал ужас и стыд.

- Я, я ... я не... хотела, прости, - заикалась она.

 Вот тебе и вся бравада.  

А что она сделала? Проявила инициативу. Безусловно, даже в наш продвинутый двадцать первый век девочки часто стесняются быть активными. Но тут дело было совсем не в скромности. Мари готова была лишиться чувств, потому что поцеловала не просто парня, с которым едва знакома, а меня. Андрея Пресветлого Царевича, чтоб меня, Романова.

Я бы предпочел, чтобы она была скромницей, которая не сдержала чувств. Стало обидно, и снова поднял голову мой внутренний бунтарь, который захотел разбудить и в Мари желание восстать против догм и правил, разрушить глупые преграды между нами.

Нельзя целовать царевича?