Перемена в судьбе Жилина после неудачного побега делает Дину взрослее. Полон истинного драматизма эпизод спасения Диной Жилина: она бежит до последней возможности, чтобы помочь ему сбить колодки. Горе и отчаяние переполняют её в минуту прощания с ним: «Спасибо, – говорит, – умница, – и погладил её по голове. Как заплачет Дина, закрылась руками, побежала на гору…». В изображении Толстого детская любовь оказалась не менее способной на решимость и сострадание, чем любовь взрослая.

Столь же многозначны десятки других детских рассказов, они вобрали в себя огромный мир размышлений, моральных и художественных представлений Толстого. Но здесь, в рассказах для детей, многое звучит в ещё более открытой, более обнажённой, лишенной каких бы то ни было условностей форме. Только в детских рассказах можно было сказать так: «мать сочла сливы и видит, одной нет.

Она сказала отцу» («Косточка»); «Отец спросил: “Кто разбил?” Мальчик затрясся от страха и сказал: “Я”. Отец сказал: “Спасибо, что правду сказал”» («Мальчик играл и нечаянно разбил дорогую чашку»).

Рассказ Платона Каратаева, так подействовавший на Пьера, – о несправедливо осуждённом купце Аксёнове, нашёл отражение в были «Бог правду видит, да не скоро скажет». Все те представления об отношениях между людьми, которые позднее легли в основу многих народных рассказов, с кристальной чистотой воплотились в сюжеты о крестьянской девочке, принесшей в дом найденного ребёночка, и о её матери, которая не хотела брать его, потому что они бедны, но доброта девочки и собственная жалость оказались сильнее («Подкидыш»); о мальчике, укорившем отца и мать за бессердечное отношение к немощи, и их раскаянии («Старый дед и внучек»).

В этом ряду детских рассказов особенно выделяется миниатюра «Старик сажал яблони…». В рассказе «Три смерти», как писал Толстой, только «дерево умирает спокойно, честно и красиво». Но в этой притче о старике человек оказывается выше природы: высшую красоту обретает нравственный поступок, старик сознательно оставляет плоды своего труда тем, кто будет жить после него. Так Толстой осуществляет давнишнюю мечту: «… воспитывая, образовывая, развивая… достигнуть наибольшей гармонии в смысле правды, красоты, добра» [15].

Но не менее важным было найти путь к чуду «заражения» ребёнка искусством слова. «Надо, чтобы все было красиво, просто и, главное, ясно» – так определил для себя Толстой главный и единственный принцип в этой работе. Умение писать коротко и просто давалось нелегко. «Рассказы, басни… есть просеянное в 20 раз большего количества приготовленных рассказов, и каждый из них был переделыван по 10 раз и стоил мне большего труда, чем какое бы то ни было место из всех моих сочинений» [16]. Самой трудной, «ужасной», оказалась работа над языком, неузнаваемо, по сравнению с «взрослыми» произведениями, менялись лексика, синтаксис. Если выписать одну фразу из романа Толстого, то в её объём уложится несколько детских рассказов с законченным сюжетом, ясно очерченными героями и событиями. В рассказах для детей Толстой стремился строить фразу из нескольких только слов, избегая обстоятельств образа действия, дополнений, причастных и деепричастных оборотов, описаний, эпитетов, метафор.

Если он и прибегает к сравнениям, то берёт их из мира обжитого, предельно знакомого ребёнку: «Вода эта горячая, как кипяток… и над местом, где идёт вода из горы, всегда стоит пар, как над самоваром» («Что случилось с Булькой в Пятигорске»).

Толстой видел в детях «черты сметливости, огромного запаса сведений из практической жизни, шутливости, простоты, отвращения от всего фальшивого». Он и стремился вызвать, возбудить интерес у детей к тысячам вопросов: куда девается вода из моря, отчего в мороз трещат деревья, отчего бывает ветер. Отвечая на эти вопросы, Толстой выступает замечательным мастером живого увлекательного общения с ребёнком. Объяснения Толстого (за которыми чувствуется его огромная работа) достаточно просты, но без упрощения. Он отбирает яркие, близкие и понятные читателю примеры, а затем от простого, знакомого ребёнку понятия и ощущения ведёт его к большим, интересным обобщениям и знаниям. Ответ, например, про ветер начинается с описания бумажного змея, которого ветер подхватывает и уносит высоко в небо, и если бы не было ветра, нельзя было бы запускать змея. Потом идёт описание такого близкого и знакомого ребёнку предмета, как мельница, и тоже, если бы ветра не было, нельзя было бы молоть зерно на ветряных мельницах. Потом так же интересно будет рассказано о парусной лодке, и в результате ещё многих примеров – огромный обобщающий вывод: «Если бы ветра не было, то где вода, там было бы больше воды, а земля вся бы пересохла» («Для чего ветер?»).