«Сегодня я покажу ему небо в алмазах», – решила она для себя, справедливо посчитав, что подаренные полста тысяч евро отработаны не до конца.

Разговор про оплату последующих встреч и поездок она предусмотрительно решила отложить. Чувство такта никогда ей не изменяло, и меркантильность всегда оставалась на втором плане. Доподлинно неизвестно, каким привиделось небо Адаму в эту ночь. Что же касается Софьи Михайловны, то, едва распахнув ресницы и невольно прищуривая глаза от невесть как проникшего сквозь толстенные шторы солнечных лучей, она сразу обратила внимание на изящную шкатулку. Та была приоткрыта, и в центре на маленькой шелковой подушечке красовалось колечко из белого золота с камнем, переливавшимся мириадами цветов и оттенков от проникавшего в него света. Это примирило Сонину тонкую душевную организацию с грубой прозой бытия, и, повернувшись спиной к окну, она вздремнула еще немного.

Им всегда было классно вдвоем, но и он, и она ценили свою свободу еще дороже. Кроме того, Сонечка больше любила юг, а Магер – Северную и Центральную Европу, да и оставить свой беспокойный бизнес ему было никак нельзя. Они продолжали встречаться иногда чаще, иногда реже, не задавая друг другу лишних вопросов и не предъявляя никаких претензий. Совместная жизнь предполагала ведение какого-никакого совместного хозяйства, а быт казался ей пошлым и всегда тяготил ее.

Наверное, поэтому отец и сестра, не найдя в ней сочувствия к своему каторжному труду по сбору арендной платы, записали ее в разряд «непутевых» и относились к ней как к отрезанному ломтю. Когда Низовцев их обобрал, переписав доли в ООО «Восток» на «Русский альянс», никто даже не подумал ее оповестить. Конечно, можно сослаться на их бедственное положение и мыканье по больницам, но не это определило их нежелание ставить ее в известность. Они просто о ней забыли. Прошло больше месяца с того злополучного дня, когда в их офис ворвались люди в камуфляже. Денежные потоки после этого изменили свое направление, и однажды на счет Софьи Михайловны не упали ежемесячные выплаты, размер которых был утвержден на семейном совете. Она сразу заподозрила что-то неладное. Отношения с сестрой давно были натянутые. Уверенная в очередных кознях, предпринятых Мариной против нее, она позвонила отцу сначала на мобильный, а через некоторое время, отчаявшись слушать заунывное «Абонент недоступен», на городской в офис. Выслушав довольно грубый ответ, мол, Иванов здесь больше не работает, она стала набирать все известные ей номера, пока один из знакомых сотрудников папиной ооошки не ввел ее в курс дела.

Как ни ветрена была младшая Иванова, а цену деньгам прекрасно знала и отлично умела их считать. Никаких иллюзий по поводу возможности личным присутствием улучшить положение дел у нее не возникло и покидать остров с его двумястами пятьюдесятью шестью солнечными днями в году она сочла глупым. Сонечка позвонила Адаму. Меньше чем через неделю Низовцев вошел в палату к Иванову в сопровождении заведующего кардиологическим отделением. Это был крупный мужчина лет сорока пяти с аккуратно подстриженной седой бородой-эспаньолкой и стетоскопом, заправленным в правый нагрудный карман зеленого халата оперирующего хирурга. Остановившись у кровати, доктор сообщил больному, что тот уже идет на поправку и некие люди, также желающие Михаилу скорейшего выздоровления, просят уделить несколько минут сопровождавшему его господину. Иванов до этого дня никогда не видел хозяина «Русского альянса» лично.

В глазах московских буржуев, до смерти запуганных рассказами о жестокости штурмовой группы этого частного инвестора, Игорь Низовцев представлялся безжалостным завоевателем вроде Аттилы, предводителя гуннов. Более прозорливые рисовали в своем воображении образ хитроумного героя Троянской войны Одиссея. Когда тот назвался и перешел к предельно вежливым извинениям и обещаниям в ближайшее время восстановить статус-кво, Миша Иванов насторожился. Он отметил про себя, что в этот раз молва очень точно описала внешние качества этого проходимца. Вкрадчивый голос и какая-то двусмысленная, не вызывающая расположения к говорившему улыбка напомнили ему кадры из фильма, когда царь Итаки раскладывал мечи и луки перед переодетым в женскую одежду Ахиллесом. Однако, присмотревшись к подпухшему носу и синевато-лиловым кругам вокруг глаз, предательски вылезавшим за золотые дужки темных очков, он поверил в добросердечность намерений Низовцева-Одиссея. Через час были подписаны все официальные бумаги. На Мишин банковский счет поступили средства на лечение и компенсацию морального ущерба. Неведомая рука могущественного покровителя не скупилась на раздачу компенсаций, тем более все это методично извлекалось из кармана поверженного и раздавленного рейдера. Больше они не встречались, хотя еще почти полгода юристам пришлось утрясать возникшие нестыковки.