– Кого просить? Жреца?

– Нет, Бога!

– Да ты с ума сошел! От Бога отказаться! А кто тебе поможет, если ты все сделаешь не так, кого ты спросишь?

– А я и сам решу, как сделать лучше мне!

– Ты, как они, лишишься слуха и видеть перестанешь, что будет в будущем, что было и прошло.

– Зачем все это мне – о прошлом видеть, мне главное – решать, как поступать сейчас.

– Но ведь без прошлого, без мысли человеческой – людской нам будущего не построить!

– Что люди мне, я сам себе глава!

– Но Бог не сможет тебе помочь ничем, коль от него отказываешься ты, – она ему сказала.

И молвил он в ответ: – А мне и помощь не нужна Его! Я сам решу, как без него прожить! Я так велик! Я Богочеловек! Умею и могу я больше – много, чем Боже может. Он бестелесен, и нет ума и рук. А у меня он есть, Бог наделил меня и всех людей всем тем, что не имеет сам.

– Прости нас, Бог, я за него прошу прощения! Не оставляй его.

И появился Бог, с небес спустился и, как всегда, сиял, лучился…

Ответил Бог: «Коль он не хочет помощи моей, оставлю я его и принуждать не стану. В поступках волен, он своих. Прошу лишь я тебя: не оставляй его, он так раним и импульсивен. Любовью окружи его, согрей и пожалей в минуты скорби. Быть может, он поймет и призовет меня».

– Но как же я смогу без половинки, без тебя, наш Бог, удерживать любовь меж нами?

– Большое сердце у тебя, его Я дал тебе. И помни, я всегда с тобой! Доверься! И даже в те мгновенья, что не видишь ты меня, с тобою Я, незримый, буду рядом. Терпеньем запасись, пройдут века, тысячелетия промчатся мимо. И он оттает, он поймет, что половинки две лишь в единенье – целым станут…

– Но как же, Боже, я узнаю, что делать мне, коль я тебя не вижу и не слышу?

– Я подскажу тебе, а также и ему:

Творите вы добро, поступки добрые – то сердце отзовется восторгом и блаженством.

А если вы печальны или творите зло – то тело отзовется болью. Болезни разные придут, и вам о том подскажут.

И если в радости живете вы, в согласии, в любви – блага придут, ни в чем нужды не будет.

А ссоритесь, грустите и печальны – печальны так же ваши дни.

Об этом расскажи ему! Быть может, он поймет, ко мне вернется, и будет всё, как прежде. Будем жить в Раю!

Не падай духом и держись, я рядом!

Запомни, лишь ЛЮБОВЬ изменит все и победит печаль.

– Спасибо, ты мой Бог! Тебя я не забуду, и помогу ему.

И молвила она ему:

– Мой милый Тутмос! Взыграла самость у тебя, но я тебя люблю и убеждать тебя не стану, все делай, как решил, хоть это не приемлю я. Я лучшего хочу для нас с тобой. Пусть будет наша жизнь нам дарена судьбой.

Она в молчании приблизилась к нему и голову свою на сильное плечо склонила, и тихо молвила она ему:

– Есть новость у меня! Хотела я сказать: в такт сердцу моему дитя сердечко бьется.

– Дитя сердечко?

– Да, милый мой – ты сотворил дитя!

– Любимая! Что я сказать могу? В восторге я! Я сотворил дитя! С тобою мы дитя зачали! Ты мне родишь дитя! Я счастлив! Я безмерно счастлив! Заботиться я буду о тебе!

Он в радости вскочил, её на руки он схватил.

– О, милый, ты и так заботлив! Я рада, что случилось так, как захотели мы!

А он её уже не слушал, кружился, пел, её кружил, потом на травку усадил, и целовал её уста, и нежен был, и слов полста о красоте её сказал, и обещанье тут же дал, что сына будет он любить, и лучшим папой хочет быть.

Какой чудесный сон приснился мне сегодня. И даже глаз мне не хотелось открывать. Но я открыл глаза. Все, как и прежде, палатка и пески…

Сегодня выходной нам дал начальник наш. Работали неделю мы без устали и лени.

Что было раньше? Раньше видел я, как родилась Изида. Она росла в глуши, вдали от глаз людских.