Мне кажется, что мы для них как дети.

Одну, вот эту, посадил и я.

Поглажу ствол и попрошу прощение,

Что редко мне с ней встречи удаются,

Уеду что опять искать везение,

И может, мне назад уж не вернуться.

Любил позаниматься здесь я спортом.

Когда так весело лучами солнце брызнет.

Эх, вдруг подумалось, куплю сегодня торта,

Не знаешь ведь, осталось сколько жизни.

А вот уже и вечер начинается,

Берёза листьями руки моей коснётся,

И кажется, что грустно улыбается,

Наверное, меня что не дождётся.

Как, мама, я давно тебя не видел,

А кажется, простились что вчера.

Прости меня, чем я тебя обидел,

Такая до сих пор в душе гора.

Когда-то иль зимою, иль в июле

Забыла ты кастрюлю снять с огня,

Да бог с ней, со сгоревшею кастрюлей,

Прости за замечание меня.

Не надо успокаивать годами,

Неважно, было что немало лет,

А для меня всегда ты молодая,

Как первая звезда и как рассвет.

Морщинистые, старенькие руки,

Скрещёнными как больно вспоминать,

А сколько испытали они муки,

Живыми надо было целовать.

Уже так близко стало до заката,

Чем глубже ночь, тем больше тайн у тьмы.

Есть в смерти что-то главное, ребята,

Чего пока не понимаем мы.

Как я хочу увидеть тебя, мама!

Твою улыбку, светлые глаза,

Ты где-то там, где звёздам места мало,

А на земле весна, цветёт лоза.

Твой куст пионов скоро разрастётся,

И будет вновь заглядывать в окно,

Искать тебя, но всё ж ему сдаётся,

Что не найдёт тебя он все равно.

Пустой стал двор. Труды твои остались,

Твоих так маленьких, но так огромных рук.

И будто сиротливо так прижались

Друг к другу яблоньки и вишенки вокруг.

Черемуха уж скоро станет белой,

И аромат так будет источать,

Чтоб даже там, за жизненным пределом,

Ты знала, мам, как будем мы скучать.

Проснулся, не спится, три ночи.

На улицу вышел – так звездно!

Судьба в этих многоточиях,

Холодных и острых, как гвозди.

А где же моя та звездинка,

Родилась что вместе со мною?

Наверное, та вон пылинка,

Что мне показалась родною!

А может, моя это мама?

Как жаль, до утра уже мало,

Ах, скрылась звезда за туманом,

И все же мне радостно стало.

Событие – это начало,

Подул ветерок тёплый, южный.

Душа будто мать повстречала,

А значит, жить можно и нужно.

Я и душа моя – не одно и то же,

Я это я, а она моложе.

И в то же время старше на две тысячи лет,

Она родилась тогда, когда Христос покинул этот свет.

Родилась вместе с

другими миллионами душ.

Вселяясь в меня, ей птицы играли туш, светили зори.

А я за короткую жизнь её опозорил.

Тем, что гулял и пил, женщин любил.

А что я могу поделать, если они так красивы телом?

Женщины прекрасны, а мы несчастны.

Остаётся одно – женщин вино.

И я пью, и люблю,

И о прощении молю.

***

Пища

Вот снова утро, как я его люблю,

Когда не надо ехать на работу.

Встаю я рано, с печеньем кофе пью,

И делаю приятную заботу.

Картошку чищу – сварить любимый суп,

От пола сотню раз я отжимаюсь,

Но перед этим, вершу такой я суд:

Водой холодной на морозе обливаюсь.

Как здорово! Как будто смыл грехи!

И словно я прощен под звёздные небом,

Как хорошо тогда писать стихи,

И правда живы не одним мы хлебом.

Вообще-то, глупо так писать стихи,

Когда кругом заборы выше крыши,

А если их никто не видит свыше

То можно напоказ свои грехи,

И книги, фильмы о парнях лихих,

Что деньги рубят, уничтожив лес.