– Всем здравствуйте!

Шум, царивший в зале до этого момента, постепенно стихает.

– Я очень рада видеть всех, кто зашел на наш маленький концерт! Дядя Стёпа, а вас с Днём рождения! – обращается она к кому-то на первом ряду.

Я вытягиваю шею, но вижу лишь край лысины в старческих пигментных пятнах. Круглая голова благодарственно кивает.

– Будьте здоровы! Это главное! – воодушевленно продолжает Света. – Ну что же, начнём! Итак, на сцене человек, который каждый день балует нас вкусными изысками. А сегодня он удивит частушками, которые сочинил сам!

После её слов под дружественное улюлюканье из-за кулис выплывает Фёдор Константинович – повар пансионата. В руках у него небольшая красная гармошка, на щеках – здоровый румянец. Он начинает петь смешным писклявым голосом что-то про огороды, вызывая бурные всплески хохота. Но я не слышу слов и не могу разделить всеобщего веселья. Звуки гармошки, шуточные частушки и гогот зала слились у меня в один неразборчивый гам. Мои руки будто одеревенели, дышать трудно – на меня накатывает безжалостная волна паники.

Я боюсь выступать. Тут так много народу!

Пытаюсь углубиться в чтение шпаргалки, но строки скачут и расплываются.

А вдруг я забуду слова?

Номера идут один за другим: какая-то сценка про врачей, песня, звуки гитары. Я почти не смотрю на сцену и пытаюсь сосредоточиться на повторении выученного.

Вдруг меня легонько касается холодная рука Лидии Михайловны:

– Витош, тебя Света зовёт.

Я отрываюсь от чтения. Света, стоящая у сцены, беззвучно шевелит губами: "Ты следующая".

Резко вскакиваю с места и на негнущихся ногах спешу за кулисы.

Юная домристка на сцене подходит к кульминации своего музыкального произведения.

Черт! Я оставила свои листки на кресле! Хотела же взять их с собой на всякий случай. Теперь я точно всё забуду. Ноги будто сделаны из желе: трясутся и подкашиваются. Желудок неприятно сжимается. Я сейчас в обморок грохнусь. Или меня стошнит. Главное, чтоб не прямо на сцене.