Навстречу по дороге к ним шел дядя, а по обе стороны его шли обе царевны. У Аннушки было перевязанное колено, она чуть хромала на левую ногу.

Царевна Мария махала платочком и кричала, что не отдаст ему дядю, пока не станцует гопак.

– Дорогая царевна, нет музыки.

– Я сыграю с Аней губами, ты только станцуй.

– Рад за тебя, дорогой племянник, что верой и правдой служишь отечеству. Много хорошего слышал о тебе. Рассказывай, что нового дома.

– Дорогой дядя, я давно из дома, так что начинаю забывать его. Меня греет только одна мысль, что дома меня ждут сыновья. В последнее время даже снов не вижу. Выезжал из дома – был мир и спокойствие. А сейчас война и, кажется, ей нет конца. Я живу в каком-то загадочном мире. В одном царит божеская благодать, а в другом – зло, насилие и разврат. Куда вынесет меня это течение, я не знаю.

– Ты полюбил царевну и мечтаешь о новой жизни. Эта жизнь не для нас. Мы рождены, чтобы пахать и сеять, а не властвовать. Выбрось эти мысли из головы. О тебе я слышал столько хорошего, моя душа радовалась и пела, когда я шел к тебе, а от тебя слышу совершенно другое.

– Я раздвоился, одна часть моей души живет там, где живут мои родители, моя семья, а вторая, где я живу и обитаю.

– Коль говоришь так, значит у тебя все хорошо. Вчера мы разговаривали с Великим князем, на три месяца ты поедешь к графу Воронцову. Если будет возможность, заедешь домой. Изменишь обстановку, успокоишься, вернешься к прежней жизни, и все станет на свои места.

Революционные события в Петрограде, Харькове, Москве, Киеве не дали возможности выехать Василию домой. Великий князь снова взял его к себе домой обучаться наукам. Каждое утро он поднимался в пять часов, ехал к своим казакам, проводил с ними занятия и возвращался назад. Последние дни стали очень тревожными, часто казаков поднимали в ружье и они разгоняли забастовщиков, иногда были вооруженные стычки. Князь Голицын последние месяцы часто посещал Великого царя или приглашал его вместе с супругой на чашку чая.

Он много слышал о сотнике Великого князя, но ни раз его не видел.

Возвращаясь домой, премьер-министр заехал по дороге к Юсупову. В Петербурге назревала революция, каждая партия хотела захватить власть. Одни были за монархию, другие против.

Три дня тому назад князь разговаривал с Милюковым и Гучковым, они были сторонниками монархии.

Николай II много прощал князю Юсупову за его грехи, он верой и правдой служил отечеству. За убийство Распутина он мог поплатиться головой. Его спасла не жена, красавица Ирина, племянница Николая II, а честная служба Царю и Отечеству.

Когда в 1905 году в Иванове восставшие захватили царский поезд с требованием выдать князя Юсупова, он сам вышел к бунтовщикам без оружия и охраны.

– Кто вы? – спросили стоявшие вокруг него вооруженные люди.

– Я граф Сумароков, послан его величеством царем Николаем II к вам на переговоры.

– Мы ждали Юсупова и поклялись, как он приедет, повесить его вон на том фонаре.

– Поддерживаю ваше горячее желание, коль не приехал к вам князь, оставьте фонарь в покое, он должен освещать людям дорогу, а не покойников. Царь Николай выслал вам хлеба, мяса, мучных изделий. Ваши требования удовлетворены, и вы можете с сегодняшнего дня приступить к работе.

В тот же час князь Юсупов побывал на Ивановской фабрике. Его тепло и дружески провожали рабочие.

– Скажите, граф, а каков князь Юсупов?

– Он очень похож на меня, с виду спокоен, уверен в себе, а если заглянуть ему в душу, он такой, как все люди.

На второй день хозяин фабрики, когда распределяли полученный хлеб от Николая II, сказал рабочим, что он граф Сумароков и есть князь Юсупов. Люди сначала засмеялись, потом стали кричать: «Это ложь, обман, такого не бывает».