Хоть и хром батожок, а не хром – сапожок для дороги.
Нам катиться с тобой далеко-далеко-далеко,
Где калик перехожих никто никогда не обидит.
Вот из чащи выходит зверьё – и ему нелегко.
Вот безглазой посмотрим в глаза. А она и не видит.
С крыши свисает сосуль бахрома,
в небе клубятся дымы —
самое время мести закрома
или занять у кумы.
Дед надевает большие пимы,
ходит курить на балкон,
где, согревая пространство зимы,
стынет его самогон.
Дед выпивает для пробы глоток
и, расслабляясь слегка:
– Вольному воля! Вали, Колобок,
да поминай мужика!..
След беглеца, различимый пока,
пересекает лыжню.
Не догоню я уже Колобка.
Деда ещё догоню.
На память завязан вещей узелок,
Котомка надета на плечи.
Куда ты уходишь, дружок колобок?
Далече, далече, далече.
Здесь в дыме домашнем висят топоры,
Здесь в чаде теряемся – где мы?
А где-то катаются в масле сыры —
Эдемы, эдемы, эдемы.
Там сливки намазаны по облакам,
Там чаем заполнены трюмы,
А по кабакам раздают колобкам
Изюмы, изюмы, изюмы.
Я встану с утра, петуха разбужу
И сонную чмокну подругу.
И за колобком от себя ухожу —
По кругу, по кругу, по кругу.
Бог лепит игрушку – комок глинозёма.
Вдохнул в него душу: катись, Колобок!
История кома из книжки знакома —
Чего он не дома, куда он утёк.
Вот это – Зайчиха, вот это – Волчица,
Вот это – Медведицы пышная стать.
А вот Колобок, что по улице мчится,
Как будто Лисицу желает застать:
– Горячей губою целую ресницы,
Когда я с тобою – не чувствую ног,
Играют гобои и музыка снится,
О боже, какой у тебя язычок!..
Висит на заборе уже две недели —
Четыре недели! – бумажный листок:
Ужасное горе! Мучное изделье
От нас убежало, пропал Колобок!
Такой ароматный! Такое печенье!
Так много изюма! Так много желтка!
Верните обратно за вознагражденье,
Несите скорее домой колобка!
В сплошном перегаре ужасные хари
В каком-то кошмаре несут узелок.
Скорее развяжем – там бедный сухарик,
Усталый сухарик, родной Колобок.
Мы в путь бросаемся сгоряча,
Из дома – и наутёк.
Дорогой жёлтого кирпича
Покатится Колобок.
Земля прекрасна – сойти с ума!
Блестящ окоём реки.
Таращатся вслед Колобку с холма
Забытые старики.
До сладкой дрожи красив атолл,
До боли красив коралл.
Как много всё же ты приобрёл!
Как много ты потерял.
О чём-то мы позабыли все,
Пока Колобок красив.
Присядь поближе к своей Лисе —
Напой ей смешной мотив.
Стали в охотхозяйстве гадать – отчего в лесу зверей умаляется?
Послали разбираться самого опытного егеря – Петровича.
Вот Петрович заходит на опушку, а из тёмного леса навстречу ему толпой колобки выходят.
И, главное, кто в чём – хуже французов при зимнем отступлении.
На одном тулупчик заячий. На другом – горжетка из лисы. Ну, и так далее.
Вот в охотхозяйстве поволновались-поволновались, да и послали егеря Васильича.
Заходит Васильич на опушку, а встречь ему колобки толпой. Кто в чём.
А на последнем, самом мелком, нахлобучен треух Петровича.
Колобок торопился по рыхлому грязному снегу – пока дед с бабкой не погнались – и с разгону не заметил, как тропинка за поворотом привела в Год Зайца. Дорогу заступили сразу двое – в бронежилетах, зимнем белом камуфляже, в ушастых шапках.
– Стой! Куда! Документы!
Врать надо, выкручиваться, сообразил Колобок, а то такие сожрут – не поперхнутся.
– День добрый, братцы!..
«Или это к кроликам надо обращаться „братцы“? Ну, всё равно, отступать уже некуда».
Колобок сделал глубокий вдох.
– Товарищи офицеры, я – местная Третья Голова, только документов у меня при себе нет: они у старших голов.
У зайцев слегка отпали челюсти.
– Какая ещё третья голова? Типичный колобок.
– Ну, внешность – да. Мало спортом занимаюсь, это верно. Нас у Змея-Горыныча три головы. Старшая, средняя, а я – младшенький. Вот недавно мы посоветовались и обженились, свадьбу все трое разом сыграли. Старший наш – на Василисе Премудрой, средний – на Елене Прекрасной, а я на Марьюшке Искуснице.