Но для начала надо будет посетить Центральный телеграф на Тверской и в отделе «До востребования» получить по своему паспорту телеграмму, в которой, вместе с запоздалыми поздравлениями по поводу давно прошедшего дня рождения, будет указан и номер автоматической камеры.

Ну а пока можно подумать, кого из девочек высвистать. Алена к указанным лицам уже никакого отношения не имела. С этими мыслями Сергей Николаевич подошел к веренице частников. С ними проще. Таксист завтра станет трепаться приятелям, как накануне возил за город большого «карася», а у тех тоже на языке не задержится. Другое дело — частник, ему лишние глаза и уши хуже налоговой инспекции. Кстати, и Кратово — свет неблизкий, не всякий с ходу решится. Да еще за полночь…

«Как быстро подрастает смена!.. Или это мы в последнее время стали стремительно и необъяснимо стареть?.. Вопрос, конечно, скорее психологический, нежели философский. Кто-то верно заметил: как себя чувствуешь, так и выглядишь. И ощущения твои зависят исключительно от тебя же самого. Отсюда резюме: ты можешь управлять не только собственным самочувствием, но в конечном счете и возрастом…

Возможно, в идеале оно и так, однако любопытно, что думает по этому поводу Олег Борисович? Нет, Лопушку это все до фени, вряд ли он задумывается о чем-нибудь подобном…»

Придя к этому несколько высокопарному выводу, Александр Борисович Турецкий поднял телефонную трубку, набрал номер и сказал:

— Олег, если ты не сильно занят, подскочи ко мне сюда, на Дмитровку.

Олег Левин, следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, советник юстиции, сидел, как и все остальные его коллеги, в здании Следственного управления в Благовещенском переулке. Это лишь Турецкому, когда он и не был еще «генералом от юстиции», как острил его друг генерал милиции Грязнов, стараниями другого лучшего друга, Константина Дмитриевича Меркулова, заместителя генерального прокурора, была в буквальном смысле выбита привилегия иметь местом своего обитания небольшой кабинетик в главном доме на Большой Дмитровке, тогда еще Пушкинской улице. А ведь был в ту пору Турецкий таким же следователем, правда старшим. «Важняком», как говорят в миру.

Тот же Грязнов, имея в виду данную привилегию Александра Борисовича, которую, кстати говоря, каждый в Генпрокуратуре умудрялся толковать по-своему, со своей колокольни, и не всегда в пользу Турецкого, однажды высказался так:

— Это, Саня, проделано для того, чтобы ты постоянно находился у Кости под рукой. Тут тебе и первые вздрючки, и, коли повезет, царские милости.

Ну тут уж как сказать? Если с первым было всегда все в порядке, то со вторым, то бишь с милостями, что-то не получалось. Однако была и польза от такого перемещения с Благовещенского, как раз вот Костя-то и был под рукой у Александра Борисовича, то есть не было острой нужды носиться по начальству, доказывая, что ты, честное слово, не верблюд. А для дела это очень важно.

Что же касается Олега Левина, которого Турецкий попросил заскочить к себе, то этот еще недавний юноша, прозванный среди своих Лопушком за детски пухлые губы, пушистые ресницы и вообще непозволительную для «важняка» внешнюю медлительность, начинал девять лет назад у Александра Борисовича стажером [См. роман Ф. Незнанского «Направленный взрыв».].

И вот, гляди ж ты, червонца даже не отмотал, а стал советником юстиции, иначе говоря, надел погоны подполковника. Растет молодежь, подпирает, да чего там, скоро так прямо и заявит:

— Устал, старик, вали отдыхай, а мы тут уж как-нибудь сами. Ну да, сами с усами…