Нужно продержаться ещё немного, твердил Дзин, заставляя себя двигаться дальше. Посадить принцессу на лодку – а там уже и до гор рукой подать…

Близость к земле, родной стихии, придала ему сил, и Дзин даже сумел ускорить шаг, насколько это было возможно при его состоянии. Его шатало из стороны в сторону, словно хмельного, и он то и дело хватался за стены домов. Зов крови Дайго не смолкал, и только осознание того, что принцесса всё ещё жива, давало ему силы не отвлекаться на стоны раненых, которые изредка доносились из-под почерневших от копоти обломков.

Он не может спасти всех. Не может отдать остатки своих сил всем, кто нуждается в помощи. Если принцесса погибнет, то жертва павших защитников столицы окажется напрасной…

Словно в насмешку над его надеждами где-то в отдалении вдруг раздался истошный женский крик. Дзин с трудом заставил себя перейти на бег. Кровь бешено стучала в висках, перед глазами то и дело стлалась тёмная пелена, словно пытаясь отрезать его от остального мира.

Не сейчас, только не сейчас. Дай мне ещё немного времени…

Никогда ещё человеческая личина не казалась ему такой неповоротливой, как в эти минуты, которые тянулись дольше, чем вечность, пока Дзин бежал в ту сторону, откуда доносилось эхо уже отзвеневшего крика. Он молился Сэйрю – молился так истово, как никогда в жизни.

Я готов исполнить свой долг и умереть. Только пусть Дайго-но Химико спасётся, пусть живёт…

Зов привёл его прямиком к дворцовым воротам – точнее, к тому, что от них осталось. Сбылись худшие опасения регента и его приближённых – дворец пал. Но отчего зов привёл его сюда? Неужели…

Какая-то сила разметала обломки ворот по двору, оборвав жизни многих защитников дворца. Те немногие, кто уцелел, лежали на залитых кровью камнях, которыми была вымощена подъездная дорога. Они провожали Дзина пустыми и равнодушными взглядами. Никто не пытался задержать его, окликнуть, да и Дзин не стал тут задерживаться. Этим людям ничем нельзя было помочь.

Страна Корней уже распахнула для них свои врата…

Зов вёл дальше, и чем ближе Дзин подбирался ко дворцу, тем тяжелее становилось у него на сердце. Принцессы не должно было быть здесь. Глупое человеческое дитя, ну зачем, зачем ты вернулась?..

Со стороны дворца снова закричала женщина, и Дзин, собравшись с последними силами, припустил вперёд по скользкой от дождя и пролитой крови дороге.

Площадь у самого дворца была завалена телами солдат, до последнего вздоха защищавших дворец. Среди тусклого блеска доспехов Дзин разглядел и пёстрые кимоно придворных: как он и предполагал, убежать успели далеко не все.

Дзин крался вдоль полуразрушенной крытой галереи, которая вела в один из павильонов в саду. Раньше это место оглашалось пением птиц и бренчанием кото или сямисэна, в игре на которых упражнялись фрейлины принцессы. Теперь же дворец накрыла глубокая тишина, словно одни лишь мёртвые остались править этим местом.

Но чутьё подсказывало Дзину, что это не так. И наверняка то были захватившие дворец мятежники: останься в живых кто-то из солдат, они наверняка продолжили бы сражаться, и звуки боя были бы слышны ещё на подступах ко дворцу.

Когда Дзин проходил мимо лежавшей ничком бедно одетой женщины – должно быть, прислуги, – тело её вдруг неестественно изогнулось. Дзин сделал шаг в сторону и выхватил кинжал из ножен на поясе. Даже если какой-то дух вздумал поглумиться над мёртвыми и занять их тела, Дзин быстро пресечёт столь неуместное в подобных обстоятельствах веселье.

Но в следующий миг, когда из-под тела женщины показалась детская ручонка, Дзин понял свою ошибку. Он перевернул убитую и тут же столкнулся с огромными, полными слёз глазами.