Эсперанца выглядела точно так же, как раньше. Маленькая и сморщенная, лицо изборождено морщинами, мягкая беззубая улыбка. Глаза же смотрели на удивление пронзительно, словно ничто не могло от них укрыться.

В горле у меня пересохло.

– Эсперанца, – прошептала я, – ты откуда здесь?

Вообще-то можно было и не спрашивать. Она ведь одна из Старейшин, а значит, пространственные и временные ограничения распространялись на нее не так, как на простых смертных. Столетия пролетали для нее, как один миг, а перейти из одного времени в другое ей давалось так же просто, как обычным людям улицу пересечь. Наша первая встреча случилась вечность назад. После первого перехода в прошлое я выудила из омута подсознания воспоминание раннего детства: мне тогда было три или четыре года, и я играла в высокой траве. А потом откуда-то вынырнули Эсперанца и Хосе, и Эсперанца дотронулась до моего затылка. От этого прикосновения во мне словно что-то включилось, потому что с тех пор при любой опасности в том месте всегда появлялся зуд.

Почему они выбрали именно меня, до сих пор оставалось загадкой. Вероятно, я просто встретилась на их пути. И наверняка я стала обладательницей маски, просто случайно наткнувшись на лавку в Венеции. Хотя Себастьяно считал, что у Старейшин случайностей не бывает.

– Возьми маску, дитя мое, – сказала Эсперанца своим надтреснутым голосом.

Костлявой рукой сорвав маску с крючка, она протянула ее мне. Маска была из черного бархата и вокруг прорезей для глаз расшита крошечными жемчужинками. Я нерешительно приняла ее. Легче перышка, она лежала на ладони и на ощупь казалась до странности знакомой. Даже примерять не требовалось, чтобы убедиться, что она мне точно впору, словно для меня сделана. Вероятно, так оно и было. Спрашивалось только, зачем мне дают ее теперь. Кроме того, я хорошо помнила, что в прошлый раз маска принесла мне сплошные неприятности. Поэтому мне стало очень не по себе.

– Значит, здесь мне тоже нужно выполнить какое-то задание? Какое-то особое? Я думала, нужно только помочь Себастьяно. Хосе сказал, что он тут застрял. Что произошло? Что он должен сделать? И что делать мне?

– Тебе кое-что понадобится, – Эсперанца деловито двигалась по комнате. Выдвинув ящик комода, она достала оттуда кошелек и дала мне. – Деньги. Следи только, чтобы не украли. Постой… У меня же здесь… Где же это было? А, вот он. – Она порылась в остатках тканей и вытащила на свет кожаный мешочек. Засунув в мешочек свернутую маску и кошелек, я повесила его на шею так, чтобы он скрылся в вырезе моего падающего свободными складками грубого одеяния. К сожалению, во времена, подобные этому, на каждом углу ошивались карманные воришки, и с ценных вещей глаз спускать было нельзя.

Между тем Эсперанца, спешно и особо не раздумывая, доставала платья, нижнее белье, обувь и прочие вещи и запихивала все в большой мешок. Ответа я ждала напрасно. В ее духе было избегать объяснений и никогда не говорить конкретно, что требовалось делать. Догадываться приходилось самой.

– Вот, это тебе пригодится, – сказала Эсперанца, всучив мне набитый мешок.

– Большое спасибо. Что же я должна?..

Она перебила меня на полуслове:

– Маску можешь надеть на бал, но для перехода во времени тебе разрешается использовать ее только в крайнем случае. И под крайним случаем я имею в виду опасность для жизни.

У меня мороз по коже пробежал. Прозвучало так, словно она не сомневается, что этот случай может наступить.

– Обещаю вам, что так и сделаю. Но какое задание?

И опять она меня перебила:

– На кону стоит очень многое. Пойдем со мной, дитя мое, – она поманила меня в подсобное помещение, так же набитое всякой всячиной, как и сама лавка. В задней стене имелось витражное окно из зеленоватого стекла в свинцовой обрешетке. Оно было открыто, и за ним виднелась река – первое реальное доказательство тому, что мы действительно были на мосту.