– Может быть, он странник? Почему тогда он не представился мне? Если родственник кого-нибудь из горожан, тогда понятно, а если нет? Может, враг и решил взбунтовать весь город? – мэр обжёг пронизывающим взглядом Советника и капитана, ожидая ответы на свои вопросы.

Капитан думал о том же и молчал, стараясь найти правильный ответ.

– Необходимо его схватить и обезвредить, – воскликнул он, найдя, как ему казалось, лучшее решение.

– Хорошо! – воскликнул в ответ мэр. – Но как вы его схватите, если не знаете, где он находится?

– Я отправил на поиски лучших сыщиков нашей секретной стражи, – доложил Советник, желая смягчить гнев своего господина.

– Чтобы уже сегодня я знал, кто он, его имя, зачем он появился в моем городе! – закричал неожиданно Пирр, вспоминая сегодняшнюю боль и тревогу.

– Будет исполнено, – отчеканил стоявший рядом с Советником капитан городской стражи, вытянувшись в струнку, насколько ему позволял толстый живот, и развернулся на каблуках, желая удалиться исполнять приказ. Но не успел он сделать и шага, как был остановлен мэром.

– А для начала приведите ко мне того стражника, который был сегодня на городской стене у башни.

– Он уже здесь и ждет вашего приказа, – ответил Советник, показав тем самым, что он не зря ест свой хлеб и носит такое высокое звание.

Пирр, желая, как можно быстрее увидеть стражника, приказал немедленно привести арестованного к нему. Капитан вышел и через минуту появился вновь в сопровождении двух стражников, ведущих безоружного воина, который шел медленно, едва передвигая ногами и низко опустив голову. Его светлые волосы закрывали худое лицо, не похожее ни на жадов, ни на вотров, которые были главными наемниками в гарнизоне Пиррштада.

Мэр внимательно смотрел на арестованного и молчал, потом жестом приказал стражникам остаться у двери, а к себе подозвал Кривого Монаха, желая в случае необходимости посоветоваться с ним. Арестованный юноша остался стоять в центре зала, боясь поднять на мэра глаза. По его виду чувствовалось, что он признает за собой вину, и Кривой Монах понял, что если правильно с этим юношей говорить, то он может многое рассказать и сам поможет найти незваного гостя. К тому же, он единственный, кто знал незнакомца в лицо и в случае необходимости смог бы его узнать, даже если тот сменит одежду. Именно этого и боялся Кривой Монах.

Все ждали, что скажет мэр, но он молчал, не зная, как начать разговор. Затем топнул каблуком, что говорило о высшей степени его раздражения. Неизвестность его пугала. Он пристально смотрел то на Советника, то на арестанта. Под его взглядом все замерли, боясь проронить хотя бы слово.

Мэр резко щелкнул два раза пальцами, и все находившиеся в зале преклонили колени, низко опустили головы.

Пирр поднялся с трона, озирая всех присутствующих, а затем удалился в тайный бархатный зал за узкой и маленькой дверью. В нём он бывал в самые тревожные и тяжелые для себя минуты.

Бархатный зал, темный, без окон, был самым секретным помещением в крепости. Он освещался только двумя факелами у дверей. Зал наводил ужас на всех слуг. Они больше боялись не казематов, а именно этой небольшой комнатки, в которой обитали духи. Никто, даже самые ближайшие помощники, не бывали в тайной комнате. Странные, пугающие звуки, шипение, иногда переходящее в свист, и шуршание, часто доносившиеся из нее, подавляли волю. Все просто каменели, оказавшись рядом с черной, обитой блестящей змеиной кожей дверью.

Пирр вошел в комнату, и дверь глухо закрылась. Небольшое помещение внутри напоминало ажурную железную клетку в каменном мешке.