«О господи, – мысленно, чтобы не огорчать мужа, вздыхала Айше, – что за ерунда! Зачем я ввязалась в эти мыльнооперные страсти? Ясно же, что нельзя так объедаться сладостями и мучным, – она почти с ужасом перечитывала названия блюд. – Надеюсь, они не заставят меня все это пробовать. Мне уж точно станет дурно – с непривычки. Надо будет наврать, что я на диете какой-нибудь…»

Когда-то открытый ею закон непрерывности вранья снова сработал. Стоило солгать один раз, пусть по самому ничтожному поводу, например о причине прихода Айше на этот несчастный золотой день, и пожалуйста: приходится о чем-то умалчивать, что-то скрывать, что-то слегка искажать, что-то придумывать. Словом, снова лгать.

«Ладно, – сказала себе Айше, – в последний раз!»

Она не могла знать, что кое-что будет в ее жизни не в последний, а в первый раз: загадочная цепочка таких разных, не похожих друг на друга и таких одинаково пугающих смертей, с которыми ей предстоит столкнуться, – всего-навсего из-за того, что она согласилась пойти на абсолютно безобидный и не предвещающий ничего плохого золотой день.

Первый для нее, очередной для каждой из этих десяти женщин – и последний для некоторых из них.

Это был последний раз. Последняя встреча в этом году. И последней предстояло быть ей. На прошлогодней жеребьевке ей достался декабрь. Небрежно обрезанная бумажка со сделанной от руки надписью. Как будто нельзя купить любые стандартные карточки и если не можешь себе позволить заказать надписи, то по крайней мере сделать их аккуратно! Все-таки бедность порождает небрежность и невнимание ко всему. Привыкаешь обходиться немногим, а в результате пренебрегаешь и тем, что практически не стоит денег. И опускаешься. Не можешь потратиться на дорогой крем – и перестаешь смазывать руки обычным оливковым маслом. Не можешь заплатить парикмахеру – и ленишься накрутить волосы на бигуди. Портишь ногти бесконечным мытьем посуды и уборкой – и вместо того чтобы подержать их в соленой воде и привести в порядок, подстригаешь как можно короче.

А одежда? Ей всегда казалось, что элегантность и стиль не зависят от денег. Какая разница, сколько нулей было на ценнике прямой простой черной юбки, если ты не понимаешь, с чем ее носить? Но они, не имея возможности купить дорогую вещь, в принципе перестают заботиться о том, как они одеты. А если вдруг и спохватываются и бросаются наряжаться, то эффект получается прямо противоположный. А если не могут приобрести хороший сервиз взамен старого, подаренного на свадьбу и наполовину перебитого, так и будут есть из разномастных тарелок и вскоре сами перестанут замечать собственное убожество. Они…

Лили с удовольствием перебирала ухоженными пальцами крошечные конвертики без надписей. В них были вложены небольшие прямоугольники из плотной бумаги, напоминающие визитные карточки, только вместо имен витиеватые буквы складывались в названия месяцев. Их было двенадцать. Лили решила не создавать ненужных проблем и заказать все, а не десять: неизвестно ведь, от какого из летних месяцев они решат отказаться. Обычно золотые дни прекращались в июне и возобновлялись в сентябре, но кто знает? Один раз они, наоборот, пропустили июнь и встретились в августе, потому что некоторые собирались в отпуск в начале лета, а Лили была предусмотрительна.

Ей совсем не хотелось вкладывать в конвертик срочно отрезанный, а то и вовсе оторванный клочок бумаги, если вдруг выяснится, что не хватает какого-нибудь месяца. Это была мелочь, но она всегда была внимательна к мелочам. Иногда с удовольствием, а порой с раздражением думала она о том, насколько отличается от своих подруг. Они – она так и не научилась причислять себя к ним и, не отдавая себе отчета, невольно думала о них исключительно в третьем лице – так вот, они, безусловно, принадлежали к совершенно другому классу, Даже к другой породе. Лили наивно полагала, что дело тут не в деньгах. Вернее, не только в деньгах.