– Да ты боишься за него, – мягко сказал Артем. – Ты что, своим не веришь? Почему ты думаешь, что тут ему лучше, чем Дома? Почему ты прячешь его от братьев и Деда?

– Да потому что Дома-то меня или нет, или я пашу, как тварь… Мне что, Деду его сдать на воспитание? Так я Деду его показывал младенцем, и он – ты знаешь, что он сказал…

Они опять долго молчали. Дай внимательно смотрел то на одного, то на другого. Артем поймал его взгляд и усмехнулся:

– Пора что-то решать. Его школа вон уже до нервного срыва довела.

– Я уж понял…

– Юм, ты кажешься растерянным.

– Это так. Надо сначала понять, Нехебхау он или… Просто таг. Но как понять? Понимаешь, несомненный результат будет тогда, когда Нехебхау впервые сделает… выполнит свою функцию. Такую… В возможность которой даже я не верю. Ну, ох, пусть отец прав, это будет – а когда, в каком возрасте? Я не хочу никого из них торопить. Ни Дая, ни тем более девочку. Та ведь совсем малявка, растет как есть – ее нельзя по временам перемещать. Она вообще очень нежная. А Дайка – ты прав, очень не прост. И происхождение его неясно. Пусть растут пока.

– Юм. Но ведь есть же Венок, в смысле – не школа, а Corona Astralis. Он там лежит для Нехебхау.

– Это еще хуже. Они оба, и Дай, и Ника, легко приблизятся к Венку, потому что я их обоих очень люблю. Вот как ты. Но… Миг прикосновения… Я не знаю, что стрясется. Я разве могу рискнуть?

– …Можешь. Должен. Путь Драконов, – помолчав, с испугавшей ничего не понимавшего Дая усталой интонацией сказал Артем. – Не тяни тогда с этим. Ты останешься хотя бы на день? На час? Юми?

– Да. На сколько нужно. Хочу побыть с вами. И… Я сегодня вмешаюсь в ваш Праздник, а завтра буду работать.

– В Храме? Юм, что случилось?

– Захотелось, – сумрачно ответил Юм и лег горячим подбородком на макушку Дая. – Может быть, правда не стоит тянуть… Я решу… В Круге все становится понятнее. И расскажи-ка мне, Тёма, что это такое с ребенком. Он и раньше не часто улыбался, но теперь-то… И такой замученный и все молчит? Артём!

– Ты виноват, – не оглядываясь, сказал Артем. – Сам понимаешь. Но я тоже виноват. Сначала недосмотрел, потом поторопился. Он болел тяжело, вот только выздоровел.

– Он без меня если долго – болеет, – вздохнул Юм и поцеловал Дая в висок. – Энергообмен есть… Дайка зависит от меня здорово, я заметил уже, – Юм все обнимал Дая, поглаживая по лопаткам. А какой у него голос. Родной. Нужный. Единственный. Сердце томилось от сумасшедшей тоскливой нежности. Он всегда так быстро уходит. Как, чем его удержать? И почему нет ни места, ни времени в настоящей жизни Юма? – Дайка, все будет хорошо.

Так говорят, если впереди неприятности. Дай сжался. Стало жарко и скучно, свет совсем померк. Чуть отстранившись от зорко взглянувшего Юма, он долго разматывал пухлый шарф, потом расстегнул воротник. Люггер медленно нес их куда-то под самым потолком неба, и звезды казались дырочками, проткнутыми в черной бумаге. А месяц терминала, наверное, вырезали из фольги от шоколада. Артем рассказал про башню Испытания и про то, как Дай перестал говорить.

– Возможно, это знак, что он готов к инициации, – сказал Юм. – Прав Филин, это Круг. Только… Что-то я не верю. Он ведь еще такой маленький. Я этого не допущу. Пусть лучше молчит, – он приподнял к себе лицо Дая, заглянул в глаза: – А ты не бойся. Верь себе. Да. Ты все равно мой родной, кем бы ты там ни оказался…

Дай потерся об его плечо лбом. Мир снова стал золотым. Юм достал из воздуха его узорчатую золотую шапочку с зелеными самоцветиками:

– Помнишь? – помог одеть, поправил, снова обнял. – Но вообще-то, ты прав, Темка, со сказками пора заканчивать. Но вы меня удивили со школой. Он же считает не намного медленнее, чем я, он в ротопульт залезал и вполне справлялся.