– Итак, мои возлюбленные друзья! – Воззвал Рахаим со своего пьедестала, когда тому пришло положенное время. – Вот перед вами стоит тот, кого мы все совсем недавно звали Его Небесным Величеством. Два раза до меня доходили слухи, что в народе начались странные волнения по поводу нашего героя. Ради народа жреческое братство остановилось на том, чтобы изгнать господина Тальвига из нашего города. Напоследок хочу сказать, что не нахожу в сей персоне никакой вины. Но всё да будет во благо народа! Ответственность за любое решение относительно пришедшего с небес не то бога, не то полубога, не то иного какого верховного существа будем нести все мы. И если наше деяние будет грешно в глазах небес, то не миновать нам наказания. Итак, чего желает люд сего нашего малого государства?

– Изгнание, изгнание! Пусть уходит! Вон с нашей земли! – Стало кричать большинство и подняло своим криком большой шум, пока жрец не поднял руку и не заткнул толпу громогласным «Тихо!»

– Рядом с пришедшим с небес мужем стоит его избранница! – Представил многочисленному собранию жрец Фетиль. – Итак, ей отдаю право слова!

– Приветствую вас, жители сего города! – Глубоко вдохнув, начала Фетиль. – Кто вас так научил, что мой господин несёт в себе некое зло? В чём повинен сей муж, сошедший с неба? Стыдно должно быть вам, тем, кто поднял сие волнение из-за того лишь, что господин мой не стал потакать вашим прихотям и эгоистичным желаниям? Я говорю: руки того, чей избранницей я являюсь, чисты, и я не нахожу в нём ничего достойного наказания!

– Руки чисты, говорит! Да этот нечистый дух околдовал тебя, что ты защищаешь его! Чтоб ему сквозь землю провалиться, безродному шакалу! – Со стороны великого сборища снова начался шум.

– Молчать! – Грозно прокричала разгневанная Фетиль. – Вам уже было сказано, что будет по вашему желанию! Вы требуете изгнания сего мужа? Да будет вам по воле вашей! Но это ваше решение, а не наше. Сами будете расплачиваться в том случае, если окажетесь неправы. Верховный жрец Рахаим, его советники из жреческого братства, кто был за господина Тальвера, а не против него, напоследок и я умываем руки! И последнее: кто посмеет наложить руки на изгнанника, да будет казнён! И пусть проклят будет род сего человека до четырнадцатого колена! Я сказала своё слово!

Народ, услышав сию речь, странным образом притих и замолк.

– Уходим! – Кто-то первый нарушил тишину, после чего ему вторили остальные, и большое собрание рассыпалось.

Грудь Фетиль высоко вздымалась от пережитого стресса. В сей непредсказуемый, решающий час она повела себя как истинная королева. Тальверу пришло в голову, что никогда так ещё за него никто не вступался.

– Благодарю тебя! – Восхищённо промолвил Тальвер, обратившись к прекрасной Фетиль.

– Рада была стараться. – Призналась Фетиль, улыбнувшись мужчине.

– Останемся здесь, на балконе? – Предложил скромно тот, чья судьба должна была разрешиться вот уже, но по-видимому у той имелись другие планы на своего подопечного.

– Давай.

И так они оба стояли, созерцая покрытое смутной пеленой тумана пространство города и его пределы, пока не начался дождь. Он не был сильным, а скорее, спокойным, мягким. И хотя стало достаточно прохладно, влюбленные так и продолжали стоять плечами друг ко другу и не торопились никуда уходить.

Как в первый и в последний раз.

– Хочешь, расскажу тебе одну историю? – Предложил Тальвер Фетиль, которая хотя и подрагивала уже от холода, но, тем не менее, как и сам Тальвер, не придавала этому никакого значения.

– Расскажи.

Тальвер громко выдохнул и начал свой рассказ. Он уже довольно свободно мог понимать отдельные фразы, говоримые ему Фетилью, изъясняться сам простыми, да и достаточно сложными изречениями, но рассказ поведать какой – для Тальвера сие серьёзное дело уже являлось высшим пилотажем.