– Потаскуха старая, – прошипела Леонова едва слышно и отвернулась.

Насчет потаскухи Фокин не был уверен, а вот что Холодова не выглядела старой – это сто процентов.

Они поздоровались. Приняли из ее рук временные пропуска, подготовленные ею лично. И последовали за Анной Витальевной в лифт, затем в свободный кабинет, выделенный руководством специально для опроса сотрудников.

– Думаю, вам тут будет удобно. – Игнорируя Леонову, Холодова смело и с вызовом смотрела на Пашу. – Я распорядилась, чтобы сотрудники прибывали к вам по отделам. И то не сразу в полном составе. Сегодня с утра у вас лаборатория. Всего там трудятся тридцать пять человек. Подходить будут пятерками. Иначе… Иначе вы нам парализуете всю работу, майор. Сразу после них архивники. Понимаю, что вам хотелось бы допросить их первыми. Но там сегодня случился какой-то непредвиденный аврал. Все шесть человек в запарке.

– Шесть? Их же по штату восемь.

– Ивушкина больше нет с нами, – загнула палец Холодова. – Его помощница не вышла на работу и на звонки не отвечает. Но вы не переживайте. Я предварительно с каждым говорила. Из шести человек никто не видел момента убийства Ивушкина. И его исчезновение восприняли как само собой разумеющееся. Кстати, Василиса Стрельцова, со слов ее коллег, исчезла почти одновременно с Ивушкиным. И коллеги сочли это логичным завершением банкета. Эти двое – начальник и его помощница – весь вечер были вместе…

Ее туго обтянутая жилетом спина прогнулась, грудь выпятилась в его сторону. Леонова стиснула зубы. Может, правда стоило с ней поговорить? Что-то она реагирует как-то неправильно.

– Среди первой пятерки, что уже ждет в коридоре, как раз те подравшиеся лаборанты. Решила сэкономить вам время, – похвасталась Холодова. – Располагайтесь. Чай, кофе, печенье и бутерброды вам принесут буквально через полчаса. Я распорядилась.

– Спасибо огромное, – благодарно глянул на красивую женщину Фокин.

Бутерброды были бы очень кстати. Он сегодня проспал завтрак. Обычно им занималась Жанна. Ничего такого особенного, но уж яичницу она всегда делала. Каждое утро. И бутерброды. Всегда разные. Он, проспавший завтрак, даже смалодушничал и сегодня утром разблокировал ее телефон. Но пока не получил ни единого звонка или сообщения с уточнениями.

Значит, действительно все?..

Холодова вышла из кабинета. Леонова села за стол напротив Паши. Подтащила по столу к себе ноутбук, открыла файл с протоколами допросов. При этом не переставала коситься в его сторону и что-то беззвучно шептать.

– Так, Леонова, что происходит?

– А что происходит, товарищ майор? – Она уставила в него сердитые карие глаза, распластав правую пятерню на коротко стриженной голове.

– Не знаю! – Широко развел он руками над столом, который занял. – Вот и уточняю! Ты чего на Холодову фыркаешь? Косишься. Как-то неправильно себя ведешь. Неадекватно даже.

– Это вы! – вырвалось у нее громко. Она тут же понизила голос до почтительных интонаций. – Извините, но это вы, товарищ майор, ведете себя с ней неадекватно. Вы буквально с ней заигрываете!

– А вот это, Леонова, тебя вообще не должно волновать. Заигрываю я с ней или нет – не должно волновать. И даже если я с ней завтра проснусь в одной постели – тебя это не должно волновать.

Неожиданно перспектива проснуться следующим утром с Холодовой в одной постели ему так понравилась, что он даже рассмеялся. И минуту позволил себе помечтать. О красивом теле, гладкой коже, невероятном аромате ее духов.

– Она фигурант уголовного дела, товарищ майор, – одернула его суровым голосом Леонова. – И вы не имеете права…