К сожалению, архив отца Аристарха утрачен. Среди немногих уцелевших документов интересны две фотографии из журнала, на которых Аристарх Израилев запечатлён рядом с Ференцем Листом, а также фрагмент письменного отзыва венгерского композитора о мастере.
Главным делом рук отца Аристарха стало создание 13 камертонов всех колоколов ростовской звонницы. Их можно увидеть в Государственном музее «Ростовский кремль». Каждый камертон в точности воспроизводит звук соответствующего колокола, благодаря чему, в случае гибели колокола, можно сделать новый с таким же звучанием.
Ноты старинных звонов пропали в начале XIX века, и звонари полагались только на слух. Аристарх Израилев переложил на ноты все ростовские звоны – ионийский, георгиевский, акимовский, а также сочинил новый, «ионафановский», звон – в память 50-летия служения архиепископа Ярославского и Ростовского Ионафана.
Великий знаток колокольного дела умер в самом начале ХХ века, в 1901-м году. Все звонницы на Руси оплакивали его.
Возрождение ростовских звонов
Уши, плечи, язык, сковорода, юбка, пояс… Необычное сочетание слов для описания одного предмета. Однако церковному звонарю сразу станет ясно: речь идёт о колоколе. На Руси издревле колокола очеловечивали – давали имена, хвалили за хорошие вести, а за «провинность» могли высечь, вырвать язык и даже отправить в ссылку.
Судьба была благосклонна к ростовским колоколам, сохранив их в годы войн и революций, разрухи и воинствующего атеизма. А как же звонари? Звонари тоже уцелели.
Ростовские колокола замолчали в 1928 году. Казалось, что лучшие в Российской империи ростовские звоны больше никто не услышит. Но в 1963-м, холодным мартовским днём, над городом снова поплыл тот самый знаменитый звон. Тогда же на киностудии имени Горького, под руководством известного музыканта и искусствоведа Николая Николаевича Померанцева, подготовили первую запись ростовских колоколов.