Поиски полезных ископаемых в геологии всегда основываются на том, что ты никогда не знаешь, чем это все закончится. Нужно верить в удачу. В удачу последней пробы, в удачу последнего маршрута. Когда хочется выть от действительности, что ничего не нашли, когда жжёт совесть, что это ошибка, просчет, бездарность, и все же что-то надо делать, совершая бессмысленные поступки.

Вера целый день находилась в маршруте. Она картировала контактную зону гранитной интрузии. Красно-оранжевые граниты в виде останцев выпирали из земли, образуя сильно трещиноватые скалы.

Вера была в статусе молодого специалиста. После окончания геологического факультета Томского политехнического института она распределилась в нашу экспедицию. И уже два года занималась золотом Приморья. Проект по площади Ван-Чин составляла она. Ей нравилось быть в теме. Вера чувствовала себя исследователем Вселенной. Я удивлялся, как изящная сероглазая девушка с тонкими чертами лица, хмурым деловым взглядом и решимостью первопроходца меряет шагами километр за километром непролазную тайгу.

– Вера! Тебе не страшно среди нас? Вокруг тебя дикие дебри с голодные зверями и мужиками. Грязь, сырость, мразь вокруг. Ради чего все это?

– Ты мрачно смотришь на мир. Тайга прекрасна. Сказочно красива! Особенно сейчас, когда все цветет. Слышишь, как поют птицы. Как кричат олени. А какие запахи – обалдеть можно! Работа у нас детективная. Ищем то, что спрятано глубоко под землей. Рабочие у нас нормальные мужички. У каждого своя заноза. С тобой мне хорошо работается. Тандем у нас классный. Условия терпимы. Клещи только досаждают. Я знала, на что шла в геологию. Поэтому не суетись.

– Ты оптимистка?

– Я женщина, которой еще никто не испортил жизнь.

На контактах интрузивных пород отчетливо проявлялись глубинные тектонические нарушения, за которыми Вера обнаружила зону распространения метаморфических пород – метасамотитов, с тонкими прожилками березитов. Она обрадовалась, потому что с березитами обычно связаны золоторудные следы и вкрапления. Она зарисовала обнажение. Отобрала пробы.

Вера смотрела со скалы вниз. На лагерь, в котором копошились люди. На горящий костер. На серые палатки, накрытые пологами. На унылый лес. Великое множество деревьев от горизонта до горизонта. И на ее нахлынула грусть. Ей вдруг стало себя жалко.

Она вспомнила маму. И ее несогласие с выбором профессии геолога.

«Доченька! Милая! Подумай о себе. Пока молодая – все интересно. А потом? Семья, дети – какие могут быть командировки в поле? Пожалей себя. Ты у меня красавица. Тебе звездочкой быть на небе. А не кротихой всю жизнь ковыряться в земле. Разве это профессия для миловидной девушки?»

Вера посмотрела на себя, как на миловидную девушку, и ужаснулась – к ее куртке прицепилось десятки клещей, которые как кровожадные маньяки ползли по одежде в поисках голых участков тела. Ей стало мерзко!

Она стала быстро спускаться к реке. На скалистых скатах деревьев почти не было. Зато многочисленные кусты хлестали на отмажь по лицу. А влажный мох под ногами скользил и не держал. Несколько раз Вера падала, ухватившись за ветки кустов и катилась на спине стремительно вниз. Рюкзак с пробами больно колошматил ее по голове. Наконец она вышла к реке. Перешла по каменистым валунам русло реки. Взобралась на террасу и стала счищать с себя клещей. Клещи вцепились в куртку намертво. Вера брезгливо сбрасывала их в воду. Настроение было омерзительно-гадкое. Слезы подступили к глазам.

Солнце уже склонялось к горизонту. Тайга затихала. Лишь последние лучики солнца ослепляли макушки деревьев. Река погасла и умиротворилась. Тонкая беловатая пена кружилась в водоворотах. Повеяло сыростью. От дыма костра лагеря воздух казался белесым.