Майор закрыл Библию.

– Шарп, вы молитесь?

– Нет, сэр.

– Христианин?

Странно слышать такие вопросы, когда решается судьба целой кампании, но Шарпу доводилось встречать офицеров, бравших с собой на войну веру, как запасное оружие.

– Думаю, да, сэр.

Керси фыркнул.

– А вы не думайте! Вы или причащены крови агнца, или нет. Ладно, об этом после поговорим.

– Да, сэр. Тут и впрямь надо кое-что решить, сэр.

Керси метнул в Шарпа обжигающий взгляд, но решил не спорить.

– Рад, что вы здесь, Шарп. Можно выходить. Знаете, что будем делать? – Не дожидаясь ответа, он сказал: – За день дойдем до Касатехады, заберем золото, доставим к британской передовой, а что дальше – нас не касается. Ясно?

– Никак нет, сэр.

Керси уже направился к винтовой лестнице, но, услышав эти слова, остановился и круто повернулся к стрелку. В черном длинном плаще майор смахивал на злобную летучую мышь.

– Что вам непонятно?

– Где золото, кому принадлежит, как забрать, куда доставить, что известно противнику, почему мы, а не кавалерия. А самое главное, сэр, зачем оно понадобилось.

– Зачем понадобилось? – озадаченно переспросил Керси. – Зачем понадобилось? Не ваше дело, Шарп.

– Теперь ясно, сэр.

– Зачем понадобилось! – кипятился Керси, отходя к зубчатой стене. – Это испанское золото. Пускай с ним делают что захотят. Покупают новые дурацкие статуи для римской церкви. Если захотят. Но не захотят. – Он заперхал; Шарп в первый момент испугался, а затем понял, что майор смеется. – Купят пушки, Шарп. Чтобы французов бить.

– А я думал, сэр, золото – для нас. Для англичан.

«Точно собака кашляет», – подумал Шарп, слушая хохот майора. Керси аж присел, держась за живот.

– Простите, Шарп. Для нас? Что за странная идея? Это испанское золото, испанцы его и получат. А мы – ни гроша. Еще чего! Мы только доставим его в целости и сохранности в Лиссабон, а оттуда корабль его величества перевезет золото в Кадис. – Керси снова залаял-заперхал, повторяя визгливо: – Для нас! Для нас!

Шарп рассудил: не время и не место втолковывать майору, что он ошибается. Неважно, что этот Керси думает, главное – переправить золото через реку Коа.

– Сэр, где оно сейчас?

– Я же сказал. В Касатехаде. – Веселость уступила место злости – видимо, Керси решил, что Шарп заподозрил его в нежелании делиться драгоценными сведениями. Но он тут же сменил гнев на милость, уселся на краю смотровой площадки и, вороша страницы Библии, сказал: – Золото – испанское. Правительство отправило его в Саламанку как жалованье армии. Армию разбили, припоминаете? И теперь у испанцев проблема. Уйма деньжищ у черта на рогах, где раньше были свои, а нынче кишмя кишат французы. К счастью, нашелся добрый человек. Он припрятал золото, а я предложил выход.

– Корабль его величества?

– Именно. Мы возвратим сокровища правительству в Кадисе.

– А кто этот «добрый человек», сэр?

– Добрый человек? А, Цезарь Морено. Он отличный парень, Шарп. Вожак партизанской шайки. Вывез золото из Саламанки.

– Сколько, сэр?

– Шестнадцать тысяч монет.

Шарпу эта цифра не сказала ни о чем. Знать бы, сколько весит монета.

– А почему Морено сам не перевезет его через границу?

Керси пригладил седые усы, передернулся под долгополым плащом – вероятно, ему не по вкусу пришелся вопрос и он решал, стоит ли продолжать разговор. Потом вновь опалил Шарпа яростным взглядом и вздохнул.

– Сложности, Шарп, сложности. У Морено маленький отряд, ему пришлось соединиться с другим, побольше, и новый командир не желает нам помогать. Этот человек обручен с дочерью Морено, он очень влиятелен, и он – наша головная боль. Думает, мы просто хотим украсть золото. Можете вообразить? Можете, Шарп, еще как можете, а он подозревает, что и Веллингтон может. – Керси пришиб ладонью муху. – Тут еще, как назло, мы две недели назад сваляли дурака.