–Нет, брат, больше не приедем.

–Почему? – возмутился Иван.

–Так сказал старец, что мы идем последний раз.

Иван удивился, но, крепко обняв гостей, простился. Гости вышли.

–Пап, с ментами я все придумал, чтоб они меня взяли.

Иван со злости дал затрещину сыну, но потом обнял его, поцеловал.

–Не забывай меня, сынок, приезжай хоть в гости.

–Конечно, пап, приеду.

Они обнялись, Иван держал в объятьях сына и не хотел отпускать,

после того как на фронте погибла его жена, Андрей был единственной утехой в его жизни. И теперь он оставался один.

В дверь тихо постучали.

–Ну, до встречи, сынок.

–Я обязательно приеду, пап, слышишь, обязательно.

Дверь закрылась, Иван остался один, по его щекам текли слезы. В таких случаях, когда его задавливала грусть, он брал семейный альбом, достав его с пыльной полки, начинал смотреть. Какая была замечательная жизнь до войны! Люди только немного вздохнули от репрессий тридцатых, как вскоре началась война. В первый день войны Иван ушел на фронт, но врага он встретил лишь на Курской дуге, в первом бою под Мценском был ранен, домой по ошибке пошла похоронка. Жена Ивана, получив извещение о смерти мужа, пошла на курсы радистов, и в 1943, оставив Андрея родителям, пошла на фронт. От нее пришло только несколько писем, а потом она без вести пропала. Иван после войны искал её, он хотел знать, как погибла его жена, съездить на могилку. Но получил из разведуправления короткий ответ. Группа, в составе которой была Светлана Николаевна Савкина, не вернулась с боевого задания. Иван держал в руках фото, вспоминал жену, сына. Теперь он остался опять один, и на душе было очень тоскливо, как в те годы, когда Андрей служил в армии.

Темная ночь. На небе не видно ни одной звездочки, которая могла бы посветить ночным странникам. Андрей молча шел шаг в шаг за своими ведомыми, он ничего не говорил, не задавал вопросов, лишь удивлялся, как они видят в кромешной тьме, как ориентируются. Вскоре вдалеке показался огонек, он становился все больше и больше. Путники вышли на большую поляну, посередине которой горел большой костер. При свете огня было видно человек десять, трое из них снимали шкуру со свежеубитой косули. Они окружили путников, радостно встречая пришедших, обнимались, говоря слова приветствия.

–Знакомьтесь, братья, это Андрей, Иванов сын, теперь он будет жить у нас.

–Аким, побойся Бога, заповедь забыл? Нельзя чужих водить, – строго сказал

человек в таком же плаще, – отправь его домой.

–Архип, ему надо спрятаться от милиции, он убил двух, которые хотели арестовать его друга. Да и какой он чужой, Савкин он.

–Архип подошел к Андрею, взял его за руки, легко приподнял, поднес к костру. И глядя в глаза, спросил:

–Зачем тебе к нам?

–Что значит, зачем, – Андрей, собрав всю свою силу, так же приподнял

Архипа, разворачивая его к огню, – а вот хочу тоже, как ты, спокойно пожить. Хочешь, иди теперь ты золото потаскай, порискуй, как я рисковал,

как мой отец, как дед. Вы все жили за их счет. И теперь ты меня не хочешь пускать домой? Поживи среди милиции, побойся с мое.

Архип встал на середину, ближе к костру, чтоб его было видно.

–Браты, голосуй, кто против, – Архип поднял руку, но его никто не поддержал.

–Ну, как хотите! – расстроено сказал Архип.

–Спасибо вам, братья, – обращаясь ко всем, поклонился Андрей.

Все занялись своим делом, кто лег спать, кто продолжал готовить косулю. Когда ее положили на костер, по всему лесу пошел аппетитный запах

жареного мяса. Сильно захотелось есть. Андрей подошел и помог тем, кто готовил пищу.

Рассвело, Андрей лежал и разглядывал тех, с кем придется теперь жить,