МАРЛЕН. Не надо о детях! У меня самого трое, и четвертый… так сказать… в депозитарии. Разрешите договорчик!

ПУМПЯНСКИЙ. Извольте.

МАРЛЕН(читает). «…По первому требованию в течение десяти дней…» Ну вот. Что же вы мне, уважаемый Жан Жакович, голову-то морочите! Через десять дней получите свои деньги. С процентами.

ПУМПЯНСКИЙ. Но через десять дней ваш банк может лопнуть, исчезнуть.

МАРЛЕН. Увы, от форс-мажора никто не застрахован. Вспомните судьбу того же Сент-Экзюпери. Улетел на самолете и пропал.

ПУМПЯНСКИЙ. Я тоже хочу вам напомнить кое о чем. Почетный президент нашего фонда – Анзор Тенгизович Гурамишвили.

МАРЛЕН (заикаясь). Гурам? Но ведь он же…

ПУМПЯНСКИЙ. Батоно Анзор сейчас в командировке в Мексике, куда отбыл после нашумевшей выставки своих графических работ, но даже издалека он интересуется судьбой нашего фонда. Что ему передать?

МАРЛЕН. Передайте уважаемому Анзору Тенгизовичу привет, пожелание новых творческих успехов и скорейшего возвращения.

ПУМПЯНСКИЙ. И это все?

МАРЛЕН. На сегодня все.

ПУМПЯНСКИЙ. Как знаете. Передам. И мы вас еще побеспокоим.

МАРЛЕН. Конечно! Это наша работа – беспокоиться о ваших деньгах.

ПУМПЯНСКИЙ. А наша работа – беспокоить вас.

Идет к выходу, останавливается у картины, разглядывает.

ПУМПЯНСКИЙ. Малевич?

МАРЛЕН. Вы думаете?

ПУМПЯНСКИЙ. И думать нечего – Малевич. Какая языческая витальность! Какой прорыв к первоэлементам мирового хаоса! Какая тектоническая мощь мазка! Купили?

Марлен удивленно осматривает пятно в раме.

МАРЛЕН. Наследство.

ПУМПЯНСКИЙ. Везунчик! Говорите, скоро будете сразу и отцом, и дедом?

МАРЛЕН. О да! Просто умираю от счастья…

ПУМПЯНСКИЙ. Надеюсь, доживете.

Он уходит. Банкир некоторое время смотрит на «картину», шагает взволнованно по зале, затем звонит по мобильному телефону.

МАРЛЕН(в трубку). Это я. Ко мне сейчас приходили из фонда Гурама… Какой-то Пумпянский… Как это не психуй?…Да уж, ты постарайся! Что там у нас с Баксманом?.. Хорошо. Жду звонка.

Возвращается Маша-дочь. Марлен подзывает ее к себе.

МАРЛЕН. Мария, мне надо с тобой серьезно поговорить.

МАРИЯ-ДОЧЬ. Слушаю тебя, папочка!

МАРЛЕН. Не называй меня папочкой!

МАРИЯ-ДОЧЬ. Почему?

МАРЛЕН. Нет, ты как раз можешь называть меня папочкой. Ну и как он?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Кто?

МАРЛЕН(показывает на ее живот). Шевелится?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Нет, тихо сидит.

МАРЛЕН. Странно, у Машки вот брыкается.

МАРИЯ-ДОЧЬ. А мы тихие.

МАРЛЕН. В отца, наверное?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Это вряд ли.

МАРЛЕН. Может, мне пора с ним познакомиться?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Рожу – познакомишься.

МАРЛЕН. Я имел в виду отца ребенка.

МАРИЯ-ДОЧЬ. Зачем? Да я вроде и не запомнила, кто именно…

МАРЛЕН. Как это не запомнила?

МАРИЯ-ДОЧЬ. А разве это так важно, кто отец?

МАРЛЕН. Конечно, важно! И в кого ты такая?

Сверху доносится горловое тирольское пение.

МАРИЯ-ДОЧЬ. В тебя я такая, папочка. Пошутила. Не бойся, есть отец.

МАРЛЕН. А жениться-то он собирается?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Зачем? Ты вот на всех женился. И что? (Снова слышно тирольское пение.) Теодор проснулся…

МАРЛЕН. Ну, не на всех, не на всех… С матерью-то видишься?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Иногда.

МАРЛЕН. Как там она?

МАРИЯ-ДОЧЬ. По-моему, счастлива.

МАРЛЕН. Ну и славно.

МАРИЯ-ДОЧЬ. Я вот тоже думаю: может, вместо одного отца пусть у ребенка будут две матери? А?

МАРЛЕН. Не городи ерунды! Лучше познакомь нас. Он кто по профессии?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Боюсь, тебе не понравится.

МАРЛЕН. Неважно. Зарабатывает?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Пока не очень.

МАРЛЕН. На что он семью содержать собирается?

МАРИЯ-ДОЧЬ. Возьмем кредит. Дашь?

МАРЛЕН. Девочка моя, послушай банкира: никогда не бери кредит. Это мышеловка: за кусочек сыра расплачиваешься собственной шкурой. Я бы вам подкинул на первое время, но у меня проблемы…