Билл не очень хотел видеть стражников Консорциума драконов под своей крышей. Но получить взбучку от них он хотел еще меньше.

Четверка, тяжко топая и сгибаясь под тяжестью мокрых доспехов, ввалилась внутрь.

– Благодарствую, – выговорил последний, чье лицо было чуть добрее, чем у остальных.

Первый закатил в отчаянии глаза.

Непрошеные гости обступили догорающий очаг и с нескрываемым презрением принялись рассматривать дом. От двери к очагу протянулись здоровенные грязные отпечатки подошв. Четвертый глянул на них и виновато пожал плечами.

На мгновение все застыли: солдаты – у огня, Билл – уцепившись за дверь, такую твердую, тяжелую, надежную. Он словно черпал силы из дерева, срезанного и обтесанного отцом еще до рождения Билла. Иначе трудно было бы глядеть на солдат у огня. В горле – один сплошной колючий ком, в голове – безумная каша.

Наконец Билл подошел к солдатам, очагу и своему супу. И принялся наливать варево в большую, скверно сделанную миску. Есть уже не хотелось, но хоть чем-то надо было занять себя. Солдаты свое дело все равно сделают, хочет того хозяин или нет.

Пока суп перекочевывал в миску, первый солдат копался в кожаном кошеле у пояса.

– Приятный дом, – заметил четвертый, которого молчание тяготило более остальных.

– Спасибо, – выговорил Билл, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Его построили мои родители.

– А я все своей благоверной говорю, мол, не худо бы себе такой заиметь, – продолжил четвертый, – но ей не нравится, как оно на ферме жить. Любит моя… ну… в самом центре событий. А на самом-то деле ей бы к алхимику поближе. Много у него берет всякого. Очень о здоровье заботится. Всегда мне что-нибудь в питание добавляет.

Он похлопал себя по животу, лязгая перчаткой о кольчугу, и его глаза затуманились.

– Но вот проку мне совсем никакого. Мой-то брат говорит, что эта подсевшая на наркотики гарпия наставляет мне рога, но брат всегда видит в жизни одни гадости.

Четвертый наконец заметил, что все уставились на него.

– Ох, пардон. Само собой, ничего из сказанного не имеет отношения к нашей, гм, официальной цели. Я просто хотел, ну, знаете…

Он умолк, придавленный начальственным взглядом.

Тогда первый снова уставился на кусок коричневатой пергаментной бумаги, извлеченный из кошеля. А после применил давящий начальственный взгляд к Биллу.

– Вы – Уиллет Альтиор Фэллоуз, сын Микеля Бетерра Фэллоуза, сына Теорна Пентаука Фэллоуза, владелец и фактический держатель прав обладания данным фермерским хозяйством?

Первый не был прирожденным оратором и запинался на каждом слове, однако твердо удерживал презрительную ухмылку.

– Так мне всегда говорила мама, – подтвердил Билл, кивая.

Четвертый хохотнул, но под взглядами коллег удушил свое веселье – будто бросил ребенка в колодец.

Лицо первого не дрогнуло ни на мгновение. Билл воочию представил, как огонек шутки гаснет перед стеной каменного безразличия. Первый производил впечатление человека, который сделал карьеру благодаря редкому свойству: полному отсутствию воображения. Такие люди выполняют приказы слепо и упрямо, и без малейших угрызений совести.

– Дракон Мантракс и, следовательно, Консорциум драконов как целое, – продолжил командир, по-прежнему запинаясь при чтении, – находят ваше уклонение от уплаты очередного годичного налога значительным оскорблением их благородства, чести и божественного статуса. Вследствие того вы…

– Постойте-ка, – выговорил Билл, ошеломленно глядя на первого, стиснув черпак так сильно, что побелели костяшки. – Находят что?!

Когда первый заговорил, Биллу показалось, что ледяной вихрь пронесся по всему нутру, а потом исчез, оставив после себя пустое чистое спокойствие. Будто все чувства унес мощный ужасный ураган, какие дочиста обдирают землю и швыряют коров, будто катапульты.