Михаил открыл дверь и через плечо увидел, как тот постепенно принимает вертикальное положение.

– Работать я буду только таксистом. Если решишь меня уволить, позвони мне заранее, и мы простимся с тобой навсегда. Так что смотри сам, Васек.

Михаил переступил через порог, закрыл за собой дверь и его шаги утихли в коридоре, ведущему на улицу.

– Я не Васек, не Васек! – удерживаясь за край стола, и красным от боли лицом, по которому стекали капли пота, кричал ИП. – Запомни это, ты слышишь меня?!

Михаил был уже далеко, за пределами здания, и он не мог его слышать. Так что слова Васька были адресованы скорее себе самому.

Виктория Фролова на следующий день проснулась с головной болью. Вчерашний вечер был самым плохим в ее жизни. Сидя за кухонным столом и помешивая сахар в кружке с крепким чаем, она пыталась хоть в чем-то разобраться. Разобраться, скорее всего, в себе самой. Мысли летали где-то далеко, блуждали и вновь возвращались в то мгновение, когда ложечка слегка ударялась при помешивании о край стакана, создавая тем самым легкий звон. Он был похож на далекий звон колоколов, тех самых далеких и родных, как в детстве. Как она хотела сейчас убежать отсюда, в свой дом на окраине деревни, там, где небо чище на фоне золотых куполов.

Думала теперь о церкви, о Боге, потом о вчерашнем дне и опять о молитве. Да, надо помолиться, она давно уже не ходила в церковь, как так произошло – она сама не понимала. «Не нужно забывать Бога, а то Бог забудет тебя, – говорила ей когда-то ее бабушка». Но он ее не забыл, это она знала, что Бог никогда никого не забывает, потому что грех на всех людях.

Зачем она потащила таксиста вчера в дом, да что там, в дом, а прямиком в кровать? До этого ее взбаламутила одна ее знакомая, говорила, что работает по городу такое такси с доставкой до дома и до оргазма. Почему она согласилась? А этот водитель, как там его? Ах, да, Миша, он бедный и сам наверно был не в курсе. А может, так оно и было, вероятность того, что эта знакомая сама все сочинила, чтобы насолить мне. Хотя перед вызовом она интересовалась у оператора сама лично по телефону, который соединил потом с этим Васей. Вика даже оплатила эту «услугу», и даже на удивление обрадовалась этому. Наверное, коньяк изрядно ударил ей в голову. Последнее время она частенько прикладывалась к спиртному, как же так вышло, почему? Хорошо, что в тот момент этому водителю кто-то позвонил, и ему пришлось быстро исчезнуть. Еще потом вспомнила, как звонила этому Василию. Он вежливо ей отвечал, что эта ошибка будет исправлена. Господи, зачем я все это делала? Какой позор! Теперь они думают о том, какая я шлюха.

Она закрыла лицо обеими ладонями и вначале тихо, а потом громко зарыдала. Вместе со слезами и плачем вырывалась наружу ее измученная душа. Была она дома одна, и эти рыдания никто не слышал – ни ее муж, ни ее пасынок, причем, последнего не воспринимала как человека.

Есть муж, но его как бы нет. С будущим мужем она познакомилась в ресторане, в котором работала официанткой. Дмитрий был старше ее на одиннадцать лет. Он тогда уже занял пост главы администрации района, и как раз в этом заведении проходило празднование этого события. Оказалось, что он с первой женой был давно в разводе, а двенадцатилетний сын остался жить с ним. В свои тридцать восемь Дмитрий имел свой дом и отличную карьеру. Но, вот в личной жизни был полный штиль, и тут появилась Вика. Он влюбился в нее как мальчишка. Начал ухаживать, делал даже дорогие подарки. Встречал ее с работы на машине, был очень галантен к ней и не допускал в отношении ее никаких вольностей. Вика на удивление тоже на его ухажерство реагировала с симпатией. Так продолжалось недолго, и финал наступил после трех месяцев знакомства. Он предложил ей руку и сердце. Вика поняла, что тоже любит его не из-за его должности, а любит по-настоящему, от сердца. То была любовь, и она согласилась стать его женой.