Наконец, все три автомобиля остановились на лесной опушке – такой мистической: с едва пробившейся зеленой травой, поблескивающей, стоило только солнечным лучам, проскользнув между серыми облаками, осветить их. Туман по-прежнему окутывал часть пространства, основания стволов деревьев, но вот на саму полянку, будто боясь солнца, не заходил. Все окружавшее меня было подобно миру из древнеирландских сказок – загадочных, не всегда понятных. Сидевшие позади Ильнур и Рустем вышли из внедорожника, оставляя меня с мужем ненадолго наедине.

Я посмотрела на лицо мужа: оно было сосредоточенным, полные губы чуть поджаты, глаза – мрачно-спокойны. Тимур потянулся ко мне, обхватывая мое лицо своими шершавыми, обжигающими ладонями. Прожигая меня своим странным взглядом, он приказал:

– Жди, просто сиди и жди меня.

Смуглые пальцы включили музыку, затем прибавили ее на максимум. Душераздирающая песня обрушилась на меня, я не успела что-то сказать, как муж ушел, вновь блокируя двери. Я перевела взор вперед и увидела, как из уазика два брата поволокли милиционера в сторону деревьев, а следом за ними, двигаясь, словно голодный хищник, последовал Тимур. Остальные братья так же пошли за ними. Я нервно сглотнула, представляя, что сейчас там будет происходить. Теперь-то я поняла, почему Тимур включил столь громко музыку – чтобы я не слышала криков.

Осознание того, что в нескольких метрах от меня мой муж и его братья совершают не самые добрые дела, далось мне не слишком легко. Как же часто случается в жизни: только ты принимаешь решение, как тебя начинают испытывать – проверяя твой выбор, тебя на прочность. Мне было непросто сидеть вот так в машине, мирно, спокойно, прекрасно зная, что в эти секунды происходит. Мне стало еще сложнее оставаться на месте, когда по непонятным причинам, музыка на несколько секунд умолкла, и до моих ушей донесся мужской стон, полный боли и страха.

Я тут же вся заледенела, ощущая подкравшийся ко мне тошнотворный ужас. Я изо всех сил вцепилась в кожаную обшивку сиденья, и, кажется, даже слегка поцарапала ее, чтобы только не закричать самой. Крик застрял у меня в горле, превращаясь в комок горечи. Держись, Камила, держись. Это мир сильных. Слабым здесь не место. Когда раздался очередной стон, я зажмурила глаза. К счастью, музыка снова заиграла, но она уже была не в силах заглушить то, что услышала моя душа.

Теперь секунды растянулись для меня в часы, а я сидела, теряясь в догадках, вернется ли тот милиционер живой, или же уже нет. Мое сердце то учащенно билось, то замирало, уставая от бешеной гонки. Я боролась со своим страхом. Как я посмотрю теперь на Тимура? Боже мой, неужели я столь слаба? Труслива? И, в конце концов, так быстро отказалась от своего выбора? Я стиснула челюсти. Довольно жить в розовых очках, Камила! Если Тимур схватил этого человека, значит, тот заслужил этого!

И все же, я была рада видеть милиционера живым. Он вышел, прихрамывая на левую ногу. Его лицо не было в крови или синяках, но я догадалась – его били там, где не было видно. Трое братьев вместе с ним разместились в уазике. Остальные расселись по машинам. Хлопнули двери: Тимур с Рустемом и Ильнуром сели на свои места. Как ни в чем не бывало, муж завел внедорожник и затем, убавив музыку, обратился ко мне удивительно спокойным, довольным голосом:

– Как дела, родная? Утомилась?

Я, признаться, боялась посмотреть на лицо своего мужа, опасаясь увидеть там… звериный окал что ли. Преодолевая себя, я все же, окинула его взглядом – Тимур чуть улыбался, глядя на меня, он выглядел почти, как в обычные, мирные дни, за исключением глаз. Я понимала, это лишь отголоски, что было там, но и этого мне было достаточно: в эти секунды я успела заметить гаснущие, какие-то безумные, безжалостные искры в каре-зеленых глубинах.