На странице вновь появился старый текст, но поверх него выступили красные строки. Все четверо, едва не ударяясь макушками, наклонились, чтобы увидеть, что там написано.

– Это на языке первородных, – гордо заметил Бон, – но так мелко…

– «Закрывая замок и запечатывая его кровью двоих, из первых мы навсегда запираем темницу…» – начала читать Теона.

– Когда ты выучила их язык? – с удивлением поднял на нее глаза Бон.

Теона вздохнула и поджала губы.

– Белка, твой жених задает слишком много вопросов, – с уже нескрываемой злостью сказал Черный, – дай мне прочитать!

Он в сердцах схватил старый фолиант в серебряном переплете двумя руками, но Книга вспыхнула, откидывая Орсона на пол и возвращаясь на колени Теоны.

– Демоново пекло, – выругался он, – забыл…

– Книга не дается в руки никому, кроме меня, – пояснила она остальным, – не советую вам ее трогать.

Вероника мысленно добавила в список удивительных событий этой ночи отношения Теоны и древнейшего магического фолианта. Может, все-таки и стоило настоять на рассказе о том, что скрывала девочка? Однако видеть Орсона в глупом виде, отвергнутым Книгой, оказалось восхитительным удовольствием, поэтому Вероника решила закрыть на эту недомолвку глаза.

– «Закрывая замок и запечатывая его кровью двоих из первых, мы навсегда запираем темницу…» – повторила Теона и продолжила: – «За свои деяния Мортел, а также все его слуги навеки приговорены к заточению. Я, Двуликая Мэв, отрекаюсь от своего брата за то, что тот, ведомый гордынею и жаждой власти, разрушал города, настраивал людей друг против друга и действовал против воли других богов. Замо́к его темницы держит сила крови. Навеки и без права отмены». Тут две подписи – Мэв и Зрячего.

Теона закончила читать и посмотрела на Орсона:

– Ты что-то знаешь об этом?

– К сожалению, да, – задумчиво произнес он. – Мэв отдала свою жизнь, чтобы остановить его. Отец сказал, что наша мать героиня, которая пожертвовала собой ради блага всех живущих.

– Но в старых летописях писали, что сам Зрячий ее и убил, – удивленно возразила Вероника.

Великий Черный криво усмехнулся и, сложив руки на груди, надменно посмотрел на Видящую.

– Ты еще не поняла, что в книгах далеко не всегда написана правда? Но если учесть, что он разрешил ей умереть, то в какой-то степени получается, что да, убил.

Вероника, выросшая среди монахов, посвятивших свою жизнь изучению и переписыванию древних текстов, никогда не допускала подобной мысли. И сейчас она не могла и не хотела в это поверить.

– И где же тогда истина? – не сдавалась она. – Если даже летописи врут?

– Летописи – это всегда чей-то взгляд на происходящее… Если ты хочешь верить людям, которых никогда не видела и честность которых не доказана, – твое право, Льдинка, но я бы посоветовал верить только себе.

– Но тогда откуда нам знать, что все, что написано в этой Книге, правда? – задал законный вопрос Бон, поднимаясь со ступеней.

– Эта Книга – не пересказ, – заступилась за фолиант Теона, – с момента ее создания только кровь богов могла стать для нее чернилами, и только подписи свидетелей могли оставить эту запись, сделав ее истинной. Если чему-то и можно верить, то только Книге.

– Но боги и сами не без греха, – прокомментировал Бон.

– Поэтому Книга не даст внести в себя что-то не соответствующее действительности. Только что нам теперь делать со всем этим?

– Я снова попробую поговорить с отцом, – заключил Орсон, – если это связано с ним, значит, он обязан сказать нам больше.

– Но Зрячий же погиб, – недоуменно сказала Вероника.

– И именно я провел его после этого через Лунные Врата. Ты забыла, кто я такой? – снисходительно заметил Орсон.