– Он когда-нибудь научится рапортовать о своих решениях? – спросил Рубин.

– Зачем? – пожал плечами майор. – Он не давал нам присяги на верность.

Рубин провел ладонью по гладко выбритой голове.

– Вся операция упирается в этот фактор, – пробурчал он. – Слишком ненадежно.

– Руб, ты всегда можешь соскочить, если захочешь, – заверил Клинч. – Я не буду в обиде, ты же знаешь.

Консул добрался до места. Эрагона нигде не было. Вместо него на камне лежал чудом не разбившийся КПК. Наклонившись, Консул подобрал его, выключил и сунул в карман, надежно закрыв «липучкой». Быстро подняв ствол автомата, он посмотрел в дальние заросли, явственно ощущая чье-то присутствие.

Враг напал на него со спины, как Консул и предугадал в последний момент. Для этого ему не понадобились ни рисунок теней, ни маяк. Следы на земле говорили Консулу намного больше. Он не стал тратить время на то, чтобы повернуться лицом к нападавшему, просто перекатился и выстрелил из пистолета, который уже держал в левой руке.

«Пьедесталовец» упал навзничь. И без того окровавленный лоб приобрел аккуратную дырочку чуть правее центра. Удачное попадание.

– Консул, отправляйся на сто метров к востоку, – сообщил Клинч, отводя вертолет в сторону. – Сажусь у разбитой пожарной машины.

Через три минуты Консул уже сидел в вертолете. Он закрыл дверь, снял шлем и вытер лицо.

– Я не убил Эрагона, – доложил он, глядя в узкое окно. – Не нашел никаких следов.

– Тем лучше, – ответил Клинч, описывая круг. – Он вернется и поднимет всю свою империю. Нельзя давать крысам забиться в нору. Иначе какие из нас коты?

– Что, таков был план? – спросил Рубин.

– У плана куча развилок, – пояснил майор. – Злой Эрагон может лучше расставить фигуры на доске, чем Эрагон мертвый. По крайней мере, он предсказуем.

– Что будет с теми, кто остался внутри? – спросил Консул, глядя на покореженный заводской корпус, в котором располагался вход в лабораторию.

– Да, точно, – согласился Клинч, щелкнув парой тумблеров. – Нельзя оставлять их в таком положении.

Зависнув на миг напротив лаборатории, «Черная акула» выпустила четыре «нара», которые превратили небольшое здание в груду развалин, оставив стоять лишь одну из стен.

– Нет ничего забавнее, чем стрелять с воздуха ракетами, рассчитанными на наземное применение, – ухмыльнулся майор. Поймав растерянный взгляд Консула, он добавил: – Не беспокойся. В нашем деле без чувства юмора никуда. Это и отличает меня от Эрагона.

Ка-54 накренился сильнее и направился прочь от места боя.

– И это уже не шутка, – произнес Клинч.

Консул глубоко и неторопливо дышал, приходя в себя. Он сжимал и разжимал кулаки, чувствуя внезапный приступ клаустрофобии.

Раздался громкий гудок – на приборной панели замигал красный огонек.

– Что это? – спросил Консул.

– Ничего особенного, – нахмурился Клинч. – Хотя… Погоди немного.

Он скорректировал направление.

– Что случилось? – Рубин с опасением вгляделся вперед.

– Маяк тревоги, – сказал Клинч. – Заскочим к одному человеку, посмотрим, что там у него стряслось. К нему, так или иначе, есть вопросы. Будьте готовы ко всему.

Консул снова надел шлем и взял винтовку.

«Тайкун» пролетел через всю Мусорку, направляясь к южному входу в Зону. Маяк стал пищать чаще.

– Падишах не у себя, – выговорил Клинч, глядя то на показания экрана, то снова вперед. – Не понял. Он что, на мосту? Какого черта он там забыл?!

– Проблемы? – вытянул шею Рубин, стараясь рассмотреть, что находится внизу.

Консул вгляделся в окно на двери. Вертолет пронесся над разрушенным мостом.

– Клинч, там какие-то разборки, – сказал Рубин. – Падишах под дулом пистолета.