– Шан Юй. – Мин Сянь резко оглянулась, отрываясь от вида засахаренного боярышника.

– Я здесь, – послышался глубокий голос.

– Мы… – Мин Сянь осеклась, с опаской глядя по сторонам. – Я хочу поесть кашу Лаба.

– Давайте тогда зайдем в какую-нибудь таверну, молодой господин, – предложил Шан Юй. В его глазах, смотрящих на повеселевшую императрицу, плескалась нежность, которая мгновенно заставила Мин Сянь поджать губы.

– Давай. – Девушка отвернулась, взвешивая в руке кошелек с серебром. Судя по всему, евнух Чжоу не поскупился, и она могла купить себе все что душе угодно. Императрица усмехнулась – дворцовый евнух выдает ей деньги на карманные расходы! Она посмотрела на ближайший прилавок, и у нее загорелись глаза. – И еще это купим!

Полчаса спустя руки Шан Юя были заняты многочисленными свертками с покупками императрицы. Как ребенок, дорвавшийся до сладкого, та, не задумываясь, спускала серебро на все, что ей приглянулось, просто переходя от одной лавки к другой. Лавочники, заметив, что молодой господин щедр и сорит деньгами, тут же столпились вокруг него, предлагая пройти к их прилавку.

– А как вам это, молодой господин? Прекрасный засахаренный боярышник!

– А сюда взгляните – есть ли в вашей семье дети? Карамельные фигурки!

– Вертушки! Барабаны!

– Молодой господин, молодой господин, лучшее вино в Линьане! Прошу за мной!

Шан Юй вздохнул. Императрица, совершенно не умеющая торговаться, соглашалась на первую названную торговцами цену.

– Нет, молодой господин, этот человек вас обманывает, карамельный человечек не стоит серебряного слитка, всего пару медных монет, – тихо произнес он, склоняясь над ухом императрицы. Его пьянил слабый запах благовоний, исходивший от Мин Сянь.

– Правда, что ли? – по-детски нахмурив брови, сказала девушка, отдергивая руку с серебром. – Зачем же вы обманываете честных людей?

– М-м-молодой господин, да как же я мог вас обмануть! – тут же воскликнул лавочник, бегая глазами. Увидев холодный взгляд из-за спины Мин Сянь, он задрожал как осиновый лист. – Вам бесплатно!

– Правда? – обрадовалась молодая императрица, улыбаясь.

– Правда-правда! В честь праздника! В виде кого хотите сделать его? – торговец продолжал ловить на себе прожигающий взгляд Шан Юя и потому расточал радушие. Мин Сянь подумала, что это странно, но, обернувшись на своего «телохранителя», не заметила ничего подозрительного – лицо того излучало само добродушие.

– А можно… – задумалась Мин Сянь, глядя на фигуру отрешенного Шан Юя, нагруженного покупками. – Знаете ли вы великого советника? – спросила она, хмыкая.

– О, конечно, молодой господин. Кто ж его не знает! Великий советник ужасно вспыльчив, и говорят, что у него страшно суровое выражение лица и косматые брови. Говорят также, – лавочник понизил голос, будто опасаясь, что великий советник выскочит из-за угла, – что он однажды голыми руками задушил дюжину профессиональных убийц! Он силен и свиреп, как волк! Люди болтают, что он восемь чи[37] ростом, три чи в плечах, а от его взгляда можно умереть от страха.

Шан Юй, отвлекшийся на улицу, изумленно услышал нечто странное и быстро обернулся – императрица смеялась, схватившись за живот! Мин Сянь хохотала так, что на глаза у нее выступили слезы.

– Изобрази мне его! Мой… гм… телохранитель – его большой поклонник, – сказала она лавочнику.

Шан Юй подошел ближе, желая узнать, что произошло, и увидел, как Мин Сянь пытается отдышаться, утирая слезы краем рукава. Вскоре лавочник протянул ей фигурку, походившую на какого-то Чжу Бацзе[38]. Мин Сянь все же всунула ему связку медных монет и под бесчисленные поклоны торговца повернулась к Шан Юю.