«Гражданка Крылова,» – начал он голосом, лишённым всяких эмоций, – «индивид, которому вы оказали помощь, идентифицирован как Михаил Сергеевич Эхов, семьдесят три года, бывший системный инженер.»

Светлана кивнула, не понимая, к чему ведёт разговор.

«Данный индивид был подвергнут депортации пятнадцать лет назад по обвинению в идеологическом несоответствии,» – продолжил сотрудник, его пальцы танцевали над голографической клавиатурой, вызывая новые массивы данных. «Конкретно – за попытку внедрения в систему ИИ алгоритмов эмоциональной обработки, не согласованных с базовыми протоколами логического принятия решений.»

Слова ударили по Светлане как физические удары. Она смотрела в ужасе, как её репутационный рейтинг, отображаемый в реальном времени на каждой поверхности комнаты, начинал своё неумолимое падение: 98.7 упал до 89.2, затем стремительно обрушился до 71.6, пока система пересчитывала её социальную ценность.

«Понимаете ли вы серьёзность ситуации?» – спросил сотрудник, его голос оставался монотонным, но в воздухе повисла угроза. «Ваша ассоциация с обозначенным как проблематичный индивидом требует комплексной социальной рекалибровки.»

«Но я просто спасла человека!» – воскликнула Светлана, чувствуя, как мир рушится у неё под ногами. «Он умирал! Как я могла просто пройти мимо?»

«Ваша эмоциональная реакция понятна,» – ответил сотрудник, продолжая вводить данные. «Однако эмоции не могут быть основанием для нарушения установленных протоколов безопасности. Михаил Эхов представляет собой документированную угрозу социальной стабильности. Его идеи о внедрении эмоциональных алгоритмов в систему ИИ признаны дестабилизирующими и потенциально опасными для общественного порядка.»

Светлана смотрела, как цифры на дисплеях продолжали падать. Каждая потерянная десятая доля балла означала закрытие очередной двери, ограничение доступа к привычным удобствам, постепенное выталкивание из мира, который она считала своим домом.