И начну я свой рассказ об устройстве нашего мира. Но прежде хочу поведать об Агнии – тёмном и загадочном отражении Одрии, о мире чудес и богов, о том месте, куда мы все когда-нибудь уйдём.

Это бескрайний склон, в самом центре которого находилось Бездонное Озеро, из глубин которого, как мрачный исполин, объявший Свет самих звёзд, поднималась скала, увенчанная Замком Тысячи Свечей – оплотом богов, обителью Смерти. И то, что эта загробная страна находилась на склоне, упомянуто неспроста. Она была подобна старому скрипучему стулу, который накренился под своим же весом на изгнивших ножках, сбрасывая реки и изъеденные временем руины былых городов вниз, в неизвестную пропасть, что нагло прерывала мир.

Однако, служило это место фундаментом для могучих Столпов Мироздания, на коих держался мой собственный мир. Они символизировали главные идеалы, которым божества Наставники научили народы, когда бродили среди нас. Но из-за наклона Агнии имели они разную длину, как имели и различное предназначение в судьбах созданий Творца. И выше всех прочих был Столп Равновесия, ибо лишь он хранил ту истинную меру, что отделяла упорство от упрямства.

И правили этим миром далеко не боги, но четыре мятежных королевы, которые рвали эту землю на части, пытаясь занять пустующий трон. Ходят легенды, что они – дочери Творца, но доподлинно то неизвестно. Их имена известны и просты – Зима, Весна то, Лето, Осень. И каждая из них стремилась власть свою разлить по землям: в один день снег и лёд пленяли Агнию, на следующий – сходили без следа, сменяясь пробуждением листвы, а после – нестерпимая жара и рыхлые пустыни, что в следующий день дождями заливались, и снова дожидались холодов.

И тут природа извратилась под вечной битвой королев: снег в том краю горяч, как лава, как лёд прохладен Свет звезды, дождь сух, а ветер – влажен. И лишь по смене власти королев понять возможно было смену дня.

И под гнётом тех разлад несла свои воды из бездны да в бездну вечная река загробного мира – мертвенно прекрасная Аго́ния. В истоке своём текла она снизу-вверх прямо из Тьмы, разливаясь средь бесчисленных руин, вымывая берега и размывая мосты в дни штормов и дождей. И впадала вновь туда, откуда истекала – в ту самую бездну вверху огромного холма. И, кажется, что это – единственное привычное для нас в этом мире: вода в реке была кристальна, ей жажду можно было утолить.

И разделялась надвое Агония, сходясь лишь пред своим концом. А два течения её создали остров меж собой. На нём прекрасный город был Брута́дор, что ныне ветхие строения и части древних изваяний. И в центре его и было то озеро с Замком. Вода была в нём горяча, подобно раскалённому металлу. Туда единственный был путь – тонкая линия тёплой и твёрдой воды, которая на вид не отличалась от прочей, и о которой знали лишь королевы и боги. И вела эта дорога к подножию горы, где винтовая лестница тянулась в зловещий Замок. И на входе в ту обитель страж стоял – умерший король погребённой страны, владыка Брутадора. И имя его века напоминало неизвестную трагедию – он предстал, как Брута́д, ибо забыл имя, данное ему отцом, но помнил он любимый город. Король богами поднят был, как страж, чтобы впускать лишь души неживых, богов и королев. А остальных всех прочь он изгонял.

Но тех, кто был допущен, отводил в главную залу, где среди свеч неисчислимых, что гасли, загораясь вновь, был расположен трибунал; где все Наставники сидели подле незанятого трона. Сходились там Пути всех душ.

Весь цикл Жизни в Одрии прозвался как Путь. Чтобы живое существо, родившись в смертном мире, могло свой крик новорождённый испустить, нужна была душа. И где-то в Одрии загоралась незримая свеча, которая манила душу в тело младенца. И горела она всё время, отведённое Жизнью, удерживая то священное дуновение Творца. А по его прошествии (или, когда свечу задували досрочно) огонь гас, и душа, более ничем не обременённая, летела прочь. Но каждому дано по две свечи – по одной на каждый мир. И, когда гасла одна в Одрии, зажигалась вторая – в Агнии. Она хранилась в Замке Тысячи Свечей. Душа летела на её Свет. И сама Смерть встречала её, предлагая отдых, пока горит загробная свеча. А когда этот огонь грозился погаснуть, Жизнь пробуждала душу от глубокого сна, и предлагала вновь зажечь свечу в Одрии, но уже для другого тела. Но платой за это деяние были все знания и воспоминания души. И если она соглашалась, её Путь начинался вновь. А если отказывалась, то гасли обе свечи, и душа была больше неподвластна никакому Свету, а оставалась в Агнии до скончания времён. Но и из Замка изгонялась, в котором могла обрести блаженный покой. И со временем она превращалась в сонный дух, чей разум полностью угас. И заклята она вечно скитаться по просторам мёртвой земли, пока время не перестанет быть или не будет она растерзана более властной душой.