Я увидела, что Матиас беззвучно шевелит губами, разговаривая с кем-то невидимым. Только Зодайцы могут общаться таким образом.

– Возможно, это был метеорит, – объявил он, закончив разговор. – Корабль сейчас взлетает. Мы направляемся к Дому Рака.

Полет длился десять часов.

Матиас поместил нас в двухъярусную кабину для экипажа, где заставил пристегнуться ремнями к промасленным гамакам, от которых нестерпимо воняло плесенью. Сам же направился к капитанскому мостику.

Когда мы остались одни, я вдруг обнаружила, что не могу смотреть в лицо своим друзьям. Стоило взглянуть на них, и тут же передо мной снова возникала страшная реалистичная картина с телами убитых.

В каждом Доме свой похоронный обряд. Мы, Ракианцы, отправляем умерших в открытый Космос, к Солнцу, к Гелиосу, к воротам в иной мир. Мы верим, что если тело предать земле или огню, то человек уходит навсегда, тогда как души, не обретшие покоя, будут жить среди звезд. И мы тешим себя надеждами, что однажды не успокоенная душа вернется в Дом Рака. Мне вспомнилась та девушка в розовом скафандре. Где-то ее душа сейчас?

Я прогнала эти мысли и попыталась вновь связаться по волнофону с папой и Стэнтоном, но сеть до сих пор отсутствовала. Знает ли папа о том, что случилось?

Он не смотрит новости, а его волнофон такой старый, что порой ему приходится дважды закрывать и открывать его, чтобы появилось голографическое меню.

Корабль взлетел, и перегрузка придавила нас книзу. Мотор гудел громко и свирепо, но в мыслях я уже слышала вечное дыхание Ракианского моря. Может быть, Стэнтона и не было на Тэбе. Может, он как раз приехал домой и ждет меня. Последний раз, когда мы с ним разговаривали, он сообщил, что вскоре собирается навестить отца.

Корпус горнопромышленного корабля стонал и скрипел, набирая скорость. Покидая спутник, мы оставляли позади пять лет нашей жизни.

– Все будет нормально, Ниш, – сказал Дик, пожимая ей руку.

Она слабо улыбнулась, ее глаза были красными и опухшими.

Наконец шум двигателей смолк, это означало, что мы покинули пределы гравитации Элары. От внезапной тишины покалывало в ушах. Вцепившись в волнофон, я расстегнула пояс и, невесомая, выплыла из гамака. То же сделали и остальные.

– Не понимаю, почему Хранитель Ориган не предупредила нас, – заговорил Кай впервые с тех пор, как пришел в себя. Он, как и я, раз за разом звонил родителям, но тщетно – связи не было. – Звезды должны были послать предостережение.

– Для того чтобы увидеть такой огромный метеорит, даже эфемерид не нужен, – проговорил Дик, пролистывая в волнофоне список своих контактов и пытаясь связаться хоть с кем-нибудь из Дома Рака. – Любой телескоп его бы заметил.

Меня тревожил тот же вопрос. У Хранителей две главные обязанности: представлять свой Дом в межгалактическом Сенате и защищать свой народ от разных бедствий, читая предсказания звезд. Так что же случилось?

– Роу…

Шепот Ниши был тихим, едва различимым, но за сегодняшнюю ночь это, наверное, первое, что показалось мне реальным.

– То, что ты видела во время экзамена и когда читала мое будущее ради забавы… о чем ты не хочешь говорить… – Она сглотнула, сдерживая рыдания, крошечные слезы выскользнули из ее янтарных глаз и хрустальными капельками повисли в воздухе. – Это могло быть правдой?

– Нет, – мгновенно ответила я.

На ее лице застыло недоверие. Это уязвило меня, ведь мы, Ракианцы, никогда не лжем.

– Это не может быть правдой, – настаивала я, пытаясь ее убедить. – Когда сегодня во время переэкзаменовки я увидела черную массу, декан Лилл сказал, что это абсурд. Он заставил меня использовать астралатор, и его слова подтвердились…