Дженнифер вынырнула из толпы и подошла ко мне. Было поздно, улыбки на лицах застыли, некоторые женщины были утомлены из-за высоких каблуков…

– Кажется, вы проведете ночь здесь…

– Ваши родители имели любезность пригласить меня…

Не знаю, был ли угодлив или правилен мой тон.

Она обернулась к Гарри:

– Я могу похитить его у вас? Хотела бы показать ему его комнату.

Гарри радовался нашему согласию.

– Идите, детки…

На втором этаже мы пошли по длинному, широкому коридору. Дженнифер взяла из вечерней сумочки крохотный серебряный инструмент и дунула в него. При этом объяснила мне:

– Это всего лишь ответ. Меня разыскивает Мари-Софи.

– Как вы об этом узнали?

Она показала мне маленькую черную коробочку.

– Вот с этим мы всегда друг друга находим. Это как бип.

В глубине галереи появилась Мари-Софи. Слегка приподняв кринолин, она покрыла расстояние легким шагом. На ней уже не было парика, светло-блондинистые волосы были зачесаны назад и заплетены в большую толстую косу. Сверкающе красивая, она была способна вызвать безумную страсть. Сделав мне небольшой кивок, обратилась к сестре. Очарованный, смотрел я на косу, этот естественный канат волос; мне хотелось потрогать ее рукой.

Она взглянула на меня, зная, какой эффект производят ее волосы.

– Дженни, миленькая… – Она обращалась к сестре с таким напряжением, что воздух пылал. – Дженни, одолжи мне твою машину, только на несколько часов…

Дженни сделала два шага назад.

– О нет. Исключено. Папа запретил. Nein, нет, nada, niet!

Мари-Софи настаивала:

– Беби, please, забудь. Мы знаем их ide е fixe. Пожалуйста, между нами не надо устраивать кино. Они с ума посходили, все запрещают. Мне хочется только удивить Фредерика. Ты знаешь, какой он сноб, сколько в нем апломба… Прокатиться в твоей машине – это его ошеломит… Пожалуйста, не откажи.

Дженни сопротивлялась.

– Нет, нет и нет. Я поклялась своей головой, что ты никогда не сядешь одна в эту машину. Хуже всего то, что я поклялась и твоей головой тоже.

– Ну, миленькая, кисочка, – продолжала Мари-Софи, – я все это знаю наизусть.

Я любовался ею, она вела настоящую осаду.

– …Я хочу поразить Фредерика. Он относится ко мне, как к девчонке, и надоел мне своим покровительственным тоном. Кстати, Мигель пообещал мне…

– Что он тебе пообещал?

– Такую же машину, на будущий год.

– Не верю тебе…

Мари-Софи застеснялась.

– Ну, скажем, через два года.

– Мама не согласится.

Мари-Софи пожала плечами:

– А это не от нее зависит, Мигель делает то, что я пожелаю.

Я их слушал. Почему так настаивать на владении машиной?

– Я взял на прокат «мерседес», возьмите, если хотите…

Мари-Софи нервничала:

– Спасибо, вы очень милы. Но это не имеет значения. Речь не идет о какой попало машине, Пожалуйста, Дженни.

– Какова цель этих молений?

Я был в раздражении.

– Накопив деньжат, – сказала Дженни, – добавив к ним подарок моих родителей и великолепный дар Гарри, я купила «порше».

– «Порше»?

– Да, – отвечала Дженнифер, – это может показаться капризом, но это не каприз. Была причина. Мне было так плохо из-за них, хоть ложись да помирай… что они согласились, чтобы меня утешить.

– Пожалуйста, – умоляла Мари-Софи, – По сравнению с твоим «порше» моя машина – самокат. Я хочу удивить Фредерика и его друзей. Они считают меня простушкой, этой…

– А куда ты хочешь ехать? – спросила Дженнифер.

– Один товарищ Фредерика на заре устраивает праздник. В конце бала все встретимся у него.

– А машина Фредерика? – настаивала Дженни.

– Он приехал с родителями. Они полагают, что Фредерик проведет ночь здесь. Дженни, обещаю тебе, что мы вернемся вовремя, но будь добра.

Она, подражая, произнесла: