Итак, по сути, все правила (критерии) Льюиса сводятся к правилу семейного сходства, что согласуется с предположением самого Льюиса, что не все они независимы, а сводятся друг к другу в самых разных вариантах. Это значит, что правила Льюиса можно трактовать как грамматические тавтологии. Понимание общего принципа как наличие общего в-правила (ПП) означает, что правильный подход к знанию должен начинать с понятия знания как первичного понятия, в терминах которого объясняются все другие эпистемические понятия. В рамках эпистемологии Витгенштейна концепт знания первичен.

Ниже мы сравниваем наш подход с недавно предложенной точкой зрения Миона.

Мион предложил общий принцип для правил Льюиса, который близок к предложенному нами (схожий принцип мы также использовали ранее в [7]). Принцип Миона гласит: «Петли функционируют как правила, определяющие, какие возможности считаются релевантными альтернативами» [8, p. 7]. При этом Мион подчёркивает, что петли не отделимы от контекста общения. Речь идёт о контексте атрибутора. К понятию семейного сходства Мион не прибегает.

Напомним, что мы рассматриваем релевантные возможности как реальные возможности употребления петлевых предложений как в-правил. Это языковые игры, между которыми имеется семейное сходство. Отметим, что существуют различные интерпретации ПП, которые мы не имеем возможности здесь рассматривать. Наша интерпретация ПП как наиболее общих в-правил, наиболее близка к интерпретации ПП как правил, предложенной А. Колива. Мион тоже трактует петли как правила. Для нас сомневаться в ПП бессмысленно. Для Витгенштейна, подлинное сомнение предполагает практические следствия и опирается на ПП, в которых не сомневаются. «Сомнение, которое бы ставило под сомнение всё, не было бы сомнением» (Витгенштейн, О достоверности, § 450). В том случае, когда сомневаться в ПП не бессмысленно, они перестают быть ПП. Либо они превращаются в истинные парадигматические предложения (знание), либо в контексте они могут быть истинными или ложными эмпирическими предложениями.

Обратимся к двум примерам, которые анализирует и Мион (мы их модифицируем и анализируем несколько по-другому).

Предположим, что историк Анна находит архивные документы, которые косвенно указывают на то, что в аустерлицком сражении Наполеон мог быть ранен. Означает ли это, что Анна теряет своё исходное знание, что Наполеон в сражении не был ранен, поскольку очевидность, которая имеется в её распоряжении, быть может, не позволяет исключить ситуацию, в которой Наполеон был ранен? (Быть может, ранее она принимала эту возможность за нерелевантную.) Всё зависит от того, является ли эта ситуация релевантной. Можно рассуждать примерно так. Предположим, что в данном контексте атрибутора «Наполеон выиграл аустерлицкое сражение» – ПП, имеющее логическую достоверность. Тогда возможный сценарий, в котором в сражении Наполеон был ранен, не является релевантным, так как этот сценарий имеет сходство с возможным сценарием, в котором Наполеон проиграл сражение. Последний, однако, исключается. Следовательно, имеющееся ПП исключает сценарий, в котором Наполеон был ранен, как нерелевантный (не имеющий сходства с актуальным) и в рассматриваем контексте с точки зрения атрибутора Анна продолжает знать, что Наполеон в аустерлицком сражении не был ранен.

Для Миона, контекст атрибутора определяет выбор ПП, а выбор ПП определяет возможные релевантные ситуации. Мы говорим об употреблении ПП как в-правил и семейном сходстве между этими употреблениями. Если бы Анна перестала знать, что Наполеон не был ранен (например, если бы Анна действительно обнаружила убедительное (но ложное) свидетельство в пользу того, что Наполеон был ранен), атрибутору, быть может, просто пришлось бы отказаться от ПП «Наполеон выиграл аустерлицкое сражение», то есть признать, что ситуация, в которой Наполеон ранен и ситуация, в которой он проиграл сражение релевантны. То есть в своём контексте атрибутор в качестве ПП принял бы другие предложения – не потому, что это бы ему продиктовал контекст, а потому, что знание о том, что Наполеон не был ранен, было бы утеряно. Другими словами, первична, на наш взгляд, всё-таки констатация наличия или отсутствия знания, что Наполеон был или не был ранен (проиграл сражение или нет), а не наличие или отсутствие тех или иных ПП. Знание или незнание не выводятся.