Имеется также аналогия между скептиком и релятивистом. Принятие абсолютной в смысле не зависящей от контекста, «объективности» приводит к релятивизму. Такая «объективность» вовсе не объективность. Объективность и истина абсолютны лишь при фиксированном контексте. Парадоксальным образом релятивизм оказывается обратной стороной абсолютизма – на самом деле, релятивист, в отличие от контекстуалиста, является слишком абсолютистом (см. следующий раздел); он абсолютизирует содержание (недостаточно внимателен к его зависимости от контекста) и, как следствие, релятивизирует истину, – а скептицизм в известном смысле оказывается недостаточно скептицизмом, так как радикализируя сомнения в некоторой области исследования, в другой области он принимает вещи за абсолютно достоверные. И релятивист, и скептик нарушают правила языковых игр. Такого рода перекосы устраняются в рамках контекстуального реализма. С одной стороны, само понятие контекста предполагает, что истина (при внимательном анализе контекста) «абсолютна», то есть не относительна, объективна (собственно говоря, по самому своему определению истина объективна); варьируется не истина при фиксированном содержании, а содержание в зависимости от контекста. (См. также наш анализ скептической проблемы о внешнем мире и критику эпистемического релятивизма в Главах 1 и 2 Части 3).

Чтобы охарактеризовать свой подход, Витгенштейн употребил выражение «лингвистическая относительность» по аналогии с теорией относительности Эйнштейна. Поэтому некоторые считали Витгенштейна лингвистическим идеалистом или релятивистом. Но позиция Витгенштейна не лингвистический релятивизм, утверждающий зависимость того, что существует (онтологии), от выбора языка, а неметафизический, то есть контекстуальный реализм. (См. Главу 1 Части 8.) Именно этот реализм позволяет показать несостоятельность эпистемического релятивизма, сохраняя при этом его антидогматическую направленность (см. Главу 2 Части 3). Но иногда говорят, что к-реализма – релятивизм. Релятивист по отношению к истине утверждает относительность истины, её зависимость от точки зрения, в, частности, от субъективной точки зрения. Предполагается, что истинность предложения может варьироваться, то есть предложение не имеет внутреннего истинностного значения. Процитируем отрывок из нашего интервью с Ж. Бенуа: «Вариабельность значения, очевидно, имеет смысл лишь тогда, когда есть нечто фиксированное. Таким образом, постулируется идентичность этого предложения. В результате одно и то же предложение, в зависимости от случая, оказывается либо истинным, либо ложным. Нужно отметить, что авторы, называемые контекстуалистами, всегда противостояли этой идее. Контекстуалисты, во-первых, принимают, что истинностное значение не вариабельно. В противном случае сама идея контекстуализма теряет смысл, потому что контекстуализм – способ фиксировать истинностное значение. Это способ определить, сказать, что некоторое употребление при некоторых условиях делает некоторую вещь истинной или ложной, что предполагает независимость от произвола субъекта. Если моё высказывание, употреблённое определённым образом в данном контексте, истинно, обычно оно будет истинным и в том случае, если Вы займёте моё место и употребите его тем же самым образом в том же самом контексте. Цель контекстуализма в том, чтобы фиксировать значение истинности. Впрочем, он фиксирует и другие значения, если не ограничиваться лишь случаем нормы истины. С другой стороны, контекстуализм имеет следующий принципиальный момент. Он в том, что очень часто в ситуации, когда есть видимость релятивизма, то есть когда есть странное впечатление, что некоторое содержание в одном случае истинно, а в другом нет, на самом деле случается то, что мы недостаточно внимательно отнеслись к контексту. Мы не посмотрели достаточно близко. Если есть такая кажущаяся вариация и эта вариация не выглядит как зависящая от простого произвола когнитивных агентов, а выглядит как нечто внутреннее, это означает, что, на самом деле, мы не имеем дело с тем же самым содержанием. И если содержание не то же самое, возникает вопрос, почему мы этого не видели, почему не видели, что содержание не то же самое. Мы этого не видели, потому что мы остались на поверхности высказывания, не задались вопросом, каким образом высказывание было употреблено. Может оказаться, что то же самое высказывание не имеет те же самые истинностные значения в различных случаях просто потому, что то же самое высказывание в действительности не хочет сказать, не выражает то же самое и не конструирует тот же самый тип отношения с контекстом. Таким образом, контекстуализм нас предостерегает от того, чтобы не спешить идентифицировать содержание, не приняв во внимание то, что его специфицирует в действительности, – контекст. В этом смысле контекстуализм – терапевтическая стратегия, которая должна нам помешать впасть в релятивизм. Тому, кто нам говорит: ”Посмотри! Нет ничего стабильного! Истина не стабильна, потому что высказывание истинно в одном случае, но не истинно в другом”, контекстуалист ответит так: ”Нет. Ты плохо посмотрел. На самом деле, это не то же самое. Посмотри лучше! Поразмышляй о том, что истинно в первом случае. Если ты достаточно поразмышляешь о том, что истинно в первом случае, если ты примешь во внимание специфичность того, что там говорится, тогда ты придёшь к истине, которая истина для всех. Потому что всякий, кто посмотрит внимательно, о чём идёт речь, придёт к тому же самому результату”.