Таким образом, поскольку знание «привязано» к факту, концепт знания фундаментален, первичен. По этой же причине знание само по себе устойчиво – более устойчиво. При этом естественно предположить, что знание (и соответствующее ему мнение) может быть более или менее устойчивым, более или менее достоверным, то есть связь между ним и фактом может быть более или менее сильной.

B. В «Теэтете» Платон устами Сократа замечает, что определение знания как истинного обоснованного мнения является круговым, так как обоснование само нуждается в знании: «Вот уж простодушны мы были бы, если бы, исследуя знание, мы говорили, что это правильное мнение со знанием будь то отличительного признака, будь то чего-то другого. И выходит, Теэтет, что ни ощущение, ни правильное мнение, ни объяснение в связи с правильным мнением, пожалуй, не есть знание». Сократ также говорит, что «неправильно исследовать ложное мнение раньше, чем знание, отложив это последнее в сторону». «Нельзя познать первое, пока еще недостаточно понятно, что́ же есть знание» (Платон, «Теэтет», 200d).

C. В «Теэтете» Платон критикует определение знания как истинного мнения с «объяснением» (meta logou alêthê doxan). Теэтет говорит: «(…) истинное мнение с умом (μετὰ λόγου) есть знание, а без ума – отлично от знания. И в чем не представляется ума, то не познаваемо, (…) а в чем представляется, то познаваемо» (Платон, «Теэтет», 201d) [41]. Здесь «логос», или «объяснение» переводится как «ум». В то же время Сократ указывает на то, что это определение имеет свои недостатки. На самом деле наличие объяснения (которое понимается как переход от «начал», то есть составных элементов, к целому) является необходимым, но не достаточным условием для знания. «Бывает правильное мнение с объяснением, которое нельзя назвать знанием». (Платон, «Теэтет» 208b.) Для Платона знание – это то, что «есть полностью», а мнение – то, что «есть и не есть». То есть мнение располагается между знанием (есть) и однозначным не есть. (Республика 477 А6-7.) Мнение определяется через знание.

Платон также утверждает, что знание требует достижения реальности, то есть «онтологической» истины, или «узиа» (ousia) [41, p.56].

D. В то же время в «Теэтете», применительно к знанию объекта, Сократ говорит об «определении целого с помощью начал» – о необходимости присоединения к истинному мнению способности (умения) уяснить «сущность» объекта, или «объяснения». Сократ говорит, что он не в состоянии назвать сто деревянных частей, из которых состоит повозка. «Но достаточно и того, если на вопрос, что такое повозка, мы сможем назвать колеса, оси, кузов, поручни, ярмо» (Платон, «Теэтет», 207а). В то же время Сократ говорит: «Так и о повозке мы имеем правильное мнение, но лишь тот, кто способен уяснить ее сущность с помощью ста частей, присоединивши [к мнению] и это умение, присоединяет к истинному мнению объяснение и вместо имеющего мнение становится искусным знатоком сущности повозки, определив целое с помощью начал» (Платон, «Теэтет», 207с) [41].Вопрос в том, каким образом понимать сократовское «объяснение»?

E. П. А. Бугаков пишет: «Итак, почему же Платона не следует причислять к сторонникам концепции (JTB)? Платон определяет знание как “истинное мнение с объяснением”, опирается на понятия δοξα (мнение) и λογοζ (объяснение). Определение знания в JTB основано на понятии justified belief, что следует интерпретировать как “оправданная уверенность”. Однако, та “уверенность”, на которой строится определение JTB, слишком сильно отличается по смыслу от понятия δοξα и, скорее, отдалённо напоминает другое Платоновское понятие: πίστιζ (вера). Но Платон вовсе не считает знание разновидностью веры. Также и платоновский λογοζ (объяснение) – это не множество доводов, повышающих вероятность истинности мнения, а неопровержимое рациональное рассуждение, которое также не имеет ничего общего с эвиденциалистской идеей подкрепления веры» [46].