– У господина Атлона к вам есть сообщение, – так же сухо произнесла она.

– Да, кхм… – директор кашлянул в кулак и приосанился. – С сегодняшнего дня вам запрещается покидать стены детдома и школы, – сказал он, словно до этого школьники могли свободно перемещаться, где только вздумается. – В Мезоне творятся странные дела: исчезают и умирают люди. На счету неизвестных уже как минимум восемь жертв, ещё шесть пропавших. Это чудовищно. Посему я настрого запрещаю всем покидать стены вашего дома.

Госпожа Ясса вздохнула, а господин Атлон продолжил, чуть приободрив голос и изогнув почти исчезнувшие со лба брови:

– Кроме одного исключения. Бри Нальвас, ты можешь уходить из школы, а почему – узнаешь у стенда с расписанием, – он посмотрел на парня, теребившего цветные фенечки на шее, и оглянулся на учительницу:

– У меня всё, госпожа Ясса.

Директор по-армейски кивнул головой, будто только что отдал честь, развернулся на каблуках ботинок и пошёл прочь из кабинета.

– А теперь – продолжим урок, – госпожа Ясса стиснула тонкие морщинистые губы. – Бри, раз ты у нас избранный, тебе отвечать первому.

По спине мальчика потекли струйки пота от страха. Он не умел за пару минут чтения запоминать параграфы, для этого ему требовалось больше времени, хотя бы вечер в расслабленной обстановке, но госпожа Ясса ждать не любила и отвечать ему всё-таки пришлось.

– Писание Пятое, – отчеканила учительница то, что всегда грело её маленькое сердце. – Автор и о чём в нём говорится.

– Эх… – Бри растерянно посмотрел перед собой и припомнил цитату:

– «В покое рассудок, в страданиях тело» – было сказано Мирефеем из Лоасса, когда его изгоняли…

– Так, дальше, – кивнула госпожа Ясса, вслепую нащупывая на своём столе любимую старую деревянную линейку со стёртыми цифрами. Женщина не любила магазины и тщательно берегла то, что можно использовать, затирая до праха.

Она встала и подошла к Бри, который взглядом судорожно искал в учебнике Пятое Писание, но, как назло, на странице, которую он читал, Писания не было. Это отметила и учительница и беззвучно усмехнулась жалким попыткам парня.

– Мирефей был изгнан из Лоасса… Потому как протянул руку зачумлённому, – силился вспомнить Бри того единственного из кучи авторов Билифии, многотомного труда древних. И у каждого ведь была своя история, переплетённая с другими. – В 151 году Сотворения Анвирии он ушёл скитаться в пустыню, где случилось затопление, и он с ещё несколькими скитальцами и чумными больными построил большой плот и…

– Это был Арифен! – закричала надтреснутым голосом госпожа Ясса, оскорблённая в лучших чувствах, и со всей силы ударила линейкой по пальцам Бри. Парнишка заранее стиснул зубы – он с детства знал и не любил пристрастия госпожи Яссы к садизму. Как-то раз, когда он, маленький, случайно сбил её, бегая в коридоре, этой же линейкой она побила его по спине. Только тогда на линейке ещё были видны цифры.

Удар пришёлся прямо по костяшкам, и у Бри разорвались ранки на пальцах. Край линейки отлетел под ноги Иенны и Лаи, сидевших сзади.

– Простите… – тут же упавшим голосом прошептал Бри, сдерживая боль и не спеша доставать платок и вытирать кровь – вдруг госпожа Ясса придумает что-то ещё. Посыплет раны солью, например?

– Бри, получаешь, как всегда, двойку. А вместе с тобой и весь класс, – госпожа Ясса прошла вперёд и села за стол, зловеще открывая журнал тонкими костлявыми пальцами. – Почему-то я уверена, что никто из вас не выучит Билифию к концу года.

Пока школьники молча посылали госпожу Яссу ко всем её любимым богам Билифии, а сама она ставила оценки, выводя каллиграфическим идеальным почерком по сухим, как она сама, страницам жирные двойки, прозвенел журчащей трелью звонок.