– Да уж мы обсудили.

– Я забыл. Имею право. Посещает?

– Редко. Чаще обманываюсь.

– А меня, увы, частенько навещает. Накатит – просто беда! Воистину, то завоет, то заплачет, как у классика. Классиков терпите?

– Люблю.

– Не лукавите?

– Люблю.

– А я вам то Гоголя подсуну, то Чехова, а вам, наверное, скучно?

– Нет-нет. Я люблю… А вот вы говорите, записки, открытки извлекут, применение устроят. А кто извлечет?

– Зачем вам?

– Любопытно.

– Любопытство не возбраняется. Хотя злоупотреблять не стоит. Сказано: «ленивы и нелюбопытны». Не только что сказано – припечатано. Представлено к осуждению, стало быть. А на деле – комплимент и достоинство. Такие-то свойства – для царств, дорогой мой! Да… А наше с вами наследство душеприказчики извлекут. Кто же еще?.. Подальше от них держаться надобно. Порода коварная, что твой клещ. Но покамест забудьте о них, мой вам совет. И я постараюсь забыть на время… Так как ваше отчество?

– Юрьевич.

– Юрьевич? Очень хорошо, Юрьевич. Александр Юрьевич. Очень хорошо… Александр запомнил, ибо тезка трем нашим императорам, храни, Господи, их души. А отчество вылетело… Юрий, Георгий, у армян – Гайк. Теперь точно запомню.

– Но в таком случае и мне полезно было бы знать, как вас величать, иначе может случиться новая неловкость.

– Не случится. Неловкость возникнет, если вы станете использовать отчество, обращаясь ко мне. Еще раз: меня нашли в детском доме. Иных в капусте находят, что – правда, а меня вот – в детском доме. Подкидыш, стало быть. Так что подлинного отчества своего я не знаю. Что же касается уже известного вам имени моего, будь моя воля, я бы назвал себя Иеремией. Ибо уже родился слабеньким. Ибо плачу, случается, как Иеремия, а смеюсь над собой искренне и светло как Ерема. Рос в библиотеке. Уже говорил вам. «Трактат о реликвиях» был моей первой книгой. «Трактат о реликвиях или предупреждение весьма полезное о великой пользе, могущей произойти для христианства, если бы оно составило перечень всем святым мощам и реликвиям, находящимся как в Италии, так и во Франции, Германии, Испании и других королевствах и странах». Сочинение Кальвина. Руководство для приговоренных к прорве атеистов. По «Трактату» и понимание выстраивал. Замысел Божий постичь пытался. С другой стороны, где же нам постичь Замысел Божий? А надобно и постичь, и сберечь. Кому под силу?.. Ведь крохотным крохой был, а, видите, какие мысли уже посещали?.. Может быть, думалось мне, Кальвин странным образом тот именно что сбережет и прославит? Думалось, что противился он душой, но вынужден был сей трактат, сию крамолу писать по велению свыше. Страдал, бичевал себя, но складывал поленницу для собственного аутодафе. А нам – провокация. Прочитал, пришел в ужас, отказался решительно – тем спасся. Постиг, сберег, прославил… То есть от обратного. Понимаете?.. Со мной именно так и произошло. Прочитал, пришел в ужас, отказался решительно. И открылось мне невидимое и тайное. Тотчас открылось… Сколько же мне было-то? Годик с небольшим. От силы два. Я грамотным уже родился, так что в столь раннем возрасте читал вполне сносно. Вундеркинд, язви меня в душу. Видите как?.. А вот что такое крамола, и существует ли она на самом деле? Что скажете, Александр Юрьевич? Как оцените?

– Не знаю. Откровенно говоря, не только оценить, понять вас не очень получается.

– А вы себя отпустите. Пытаться все понять – себя погубить. Все равно, что намеренно отравиться. Чувства много выше… Скажите по совести, вы меня чувствуете?.. Хотите, по голове вас поглажу или поцелую?.. А вот я вас по голове поглажу или поцелую – поймете, зачем и отчего?.. Или вдруг пощечину влеплю. Вы ко мне с добром – а я вам пощечину. Сумеете осмыслить?