Мисс Блеклок даже побагровела от возмущения:

– Взять? Но зачем? Какой вам от этого прок?

– Там могут быть снимки Сони Гедлер или описание ее характера, какие-нибудь намеки, эпизоды, которые помогут следствию.

– Но это частная переписка, инспектор!

– Знаю.

– А впрочем, вы все равно заберете… Наверно, у вас есть соответствующие полномочия. А если и нет, вы легко их получите. Ладно, берите! Забирайте! Но о Соне там почти ничего нет. Она вышла замуж и уехала всего через два года после того, как я начала работать у Рэнделла Гедлера.

– А вдруг? – упрямо повторил Краддок. – Вдруг что-нибудь есть? Надо попробовать. Уверяю вас, опасность очень реальна.

– Знаю. – Летиция закусила губу. – Банни умерла оттого, что приняла таблетку, предназначавшуюся для меня. Следующей жертвой могут оказаться Патрик или Джулия, Филиппа или Мици, а ведь у них вся жизнь впереди. Они выпьют бокал вина, налитый для меня, или съедят шоколад, посланный мне в подарок. Да, забирайте письма! Прочтите их, а потом можете сжечь. Они представляли интерес лишь для меня и Шарлотты. Все давно кончено… ушло, кануло в Лету. Никто этого уже не помнит.

Она поднесла руку к ожерелью из фальшивого жемчуга. Краддок подумал, что оно совершенно не вязалось с твидовым пиджаком и юбкой.

– Забирайте письма, – снова сказала Летиция.

На следующий день инспектор зашел к священнику. День выдался пасмурный и ветреный.

Мисс Марпл вязала, придвинув кресло к камину. Банч ползала по полу, занимаясь кройкой материала. Сев, она откинула упавшие на глаза пряди волос и выжидательно посмотрела на инспектора.

– Может, я и нарушаю устав, – сказал Краддок мисс Марпл, – но мне хотелось показать вам это письмо.

Он рассказал, как нашел письма на чердаке.

– Письма очень трогательные. Чувствуется, что мисс Блэклок изо всех сил старалась поддержать в сестре интерес к жизни и поправить ее здоровье. В письмах ясно видна и личность старого отца, доктора Блэклока. Это был настоящий мракобес, убежденный в том, что каждое его слово – истина в последней инстанции. Наверное, из-за своего упрямства он уморил не одну тысячу пациентов. Старик терпеть не мог новых веяний и не признавал никаких новых методов лечения.

– Я лично за это на него не в претензии, – усмехнулась мисс Марпл. – На мой взгляд, молодые врачи чересчур увлекаются экспериментами. Вырвут тебе все зубы, исследуют сотню разных желез, удалят добрую половину внутренностей, а потом разведут руками и заявят – медицина бессильна. По мне, лучше старые, испытанные средства. Их, в конце концов, можно выбросить в мусорное ведро.

Она взяла письмо, протянутое ей Краддоком. Он сказал:

– Прочтите. Вы лучше понимаете то поколение. Я просто не представляю, как они мыслили, те люди.

Мисс Марпл развернула ломкую бумагу.

«Милая Шарлотта!

Я не писала тебе целых два дня, потому что тут у нас масса сложностей. Соня, сестра Рэнделла (помнишь ее? Она еще заезжала за тобой на машине. Как бы я хотела, чтобы ты побольше бывала на людях!), так вот, Соня объявила о своем намерении выйти замуж за Дмитрия Стэмфордиса. Я видела его только один раз. Он импозантный мужчина, но доверия не внушает. Рэнделл Гедлер его терпеть не может, говорит, что он плут и мошенник. Белль (господь с ней!) целый день валяется на диване с безмятежной улыбкой. Соня только внешне кажется бесстрастной, на самом деле темперамент у нее бешеный. Они с Рэнделлом Г. на ножах, вчера я даже боялась, что она его пришибет! Я делаю что могу: переговорила и с Соней, и с Р.Г. Вроде бы убедила собраться вместе и спокойно все обсудить. Они пришли, и все началось сызнова! Ты даже не представляешь себе, как это меня утомляет. Р.Г. все выяснил. Похоже, Стэмфордис – и впрямь не подарок.