– Прямо у нашего западного побережья ограблены и потоплены корабли Беренеля. И это напали не орки, а вы! В своей непомерной алчности ваши князья готовы вонзить нам нож в спину. И после этого вы смеете заявлять, будто вам что-то должны?

– Хотите сказать,– глаза сенатора сверкнули над изумрудом,– что бросить нас это месть?

Феранору показалось, что вопрос обращён к нему.

– Вот, что я скажу, хеир Эрнам или как вас там… Вы приписываете нам собственные повадки. Не заю почему остальные хейры молчат, но я вашими оскорблениями сыт по горло. Хотите унизть Эльвенор? Я готов отстоять его честь мечом.

Республиканцы молчали. Сенатор смотрел на него со смесью жалости и неприязни, явно подыскивая слова для ответа. Ответа, наверняка, неоспоримого, крайне вежливого, но убедительно точного, способного растоптать своей точностью наглеца. Но первым нависшую тишину успел нарушить тихий голос Сандара.

– Пять лет назад орки убили отца Феранора. Он вынужден был занять его место прежде, чем отпраздновал первое совершеннолетие. Год назад он бросился на вдвое большую банду налётчиков и сражался, пока паломницы не добрались до форта.

– Вот как…– взгляд сенатора странно блеснул.– Не знал. Примите мои соболезнования за отца и восхищение вашей дерзостью. Но остерегитесь. Она может стать не крыльями, а камнем.

– Каждый солдат думает, что на его отряд приходится главный удар! – рассмеялся капитан Гелетей.– Мы, бывает, вздорим друг с другом, но когда является орк, бьёмся плечом к плечу. Каждый из нас сочтёт честью сражаться на стороне Республики. Я хоть сейчас готов отправиться за Белленголн, но я – солдат и воля владычицы для меня превыше. Если армия остаётся на месте, значит, тому есть причина.

Принесли обещанное блюдо с каплунами и пирогами. Посольские советники радостно оживились.

– Разговоры о политике бесконечны как могущество Солнцеликого,– очень неискренне улыбнулся Сандар.– Давайте оставим их и уделим должное пирогам. Кстати, здесь подают вино, вполне, терпимого качества…

Терпимое вино полилось из кувшинов в деревянные кружки. Эльдары и неганты желали друг другу здоровья. Эрнам отставил кружку, едва пригубив.

Посольский советник с узорной пряжкой покрутил пустую кружку в руках.

– Говорят, в Атраване делают неплохое вино. Не терпится сравнить его с нашим виссэ… А вы не печальтесь, сенатор. Как верно сказал этот восторженный юноша, мы много чего не знаем. Алтаниэль не зря засылает послов и подарки к «людям песка». Я думаю, помощь Турл-Титлу не за горами.

– Она хочет переманить их на свою сторону?

– Понятия не имею, – отказался дипломат с непроницаемой миной.– Просто видел «подарки». Вот и сказал. Ещё вина?

Сенатор и советники обсуждали цены на зерно в Басхвалии и Фаэмаре. Командир улан, со скучающим видом, слушал рассказ Сандара о его встрече с атраванкой в борделе. Феранор поглядывал на падающий из окна луч, медленно ползущий по полу, и удивлялся крепости вина. Точнее её отсутствию. Раньше он не замечал, чтобы в этой гостинице разбавляли вина…

«Отец Талиан,– подумал он вдруг,– не будет находиться в имении вечно. Если я хочу поговорить с ним, то не должен… Я тяну время просто потому, что боюсь этой встречи. Я обязан сделать это ради нашего с Талиан будущего».

Он незаметно выскользнул во двор, а со двора в конюшню. Конюхи не успели расседлать лошадь. Добротный скакун по кличке Джэслин, купленный Феранором ещё жеребёнком и лично им же объезженный, нетерпеливо стучал копытами. Потянув за узду, он вывел жеребца к воротам. Вдел ногу в стремя и оказался в седле и пустил коня вперёд быстрым шагом.